– Значит, не смог переиграть, раз получил по морде ножом. Тут гордиться нечем, – ворчал он иногда.
Хотя шрам получил, когда задерживал один четверых головорезов. Троих уложил. Одного просто отправил в нокаут с первого удара, с двумя другими поступил примерно также, а от четвертого не увернулся. Тот успел достать молоденького лейтенанта бритвой, но далеко не ушел, Петр, обливаясь кровью, почти не видя, на звук выстрелил и наповал уложил бандита.
Была у подполковника жена, та самая подполковник Антонина Григорьевна Вихрова. Фамилию она при замужестве менять не захотела потому, что быть Вихровой ей больше нравилась, чем Ломовой, а Петр не настаивал. Дети выросли, по родительской стезе не пошли. Сын окончил местный мединститут, аспирантуру в Москве, защитился, женился и врачевал заведующим хирургическим отделением в лучшем госпитале столицы.
Дочка тоже удалась. Окончила в университете филфак и работала спецкором московской газеты. Три года назад вышла замуж за тренера областной сборной по восточным единоборствам, родила, сейчас нянчила дочку, но связь с газетой не теряла.
В общем, все у подполковника Ломова складывалось как надо. Да и не могло быть иначе у основательного, спокойного профессионала. И быть бы ему полковником, но рухнул СССР, появились «горячие точки», и в командировке получил он очередь из автомата в спину. Вылечили, но отправили на пенсию. Деятельной натуре на пенсии было скучно. Так он и стал в сорок девять частным детективом собственного агентства, а в помощники к нему напросился сосед по палате, тоже пенсионер-оперативник не из последних, тридцативосьмилетний капитан в отставке Геннадий Люков. Работали они вдвоем, да друзья помогали.
Тяжеленная трехметровая дубовая дверь музея скрипела, качалась, но не пускала. Пролом тащил на себя за бронзовую ручку. Ржавые шурупы дергались, стукались огромными выпуклыми позолоченными головками о глазницы львов, в которые были вкручены, вроде как сочувственно моргали, но дверь не открывалась. Подполковник хотел призвать Господа, поднял голову, увидел звонок, спрятанный в углу от дождя под куском велосипедной камеры. Позвонил. Через минуту дверь шелохнулась, но не открылась. – Помогите! – крикнули оттуда.
Ломов уперся ногой в стену. Потянул. Дверь поддалась, появилась щель. Ломов тянул, оттуда толкали. Дверь упиралась, цеплялась за гранитный пол. Когда образовалась щель, выглянула старушка, заполнила худеньким телом проем, резко наклонилась, толкнула задом, и дверь открылась.