Волна проходит от кончиков пальцев и устремляется дальше. Импульсом она пробивается через кожу Гибсона, достигает его наномашин и настраивает их против него. Запускается последовательное уничтожение. Разрушается структура органов, лопаются вены, перестает свертываться кровь, и в конечном итоге останавливается сердце. Гибсон не издал ни звука. Он обвис на стуле, будто из него выкачали весь воздух. Кое-где под кожей еще прослеживалось мерцание наномашин, но скоро и оно исчезнет. Потухнет, будто перегоревшая лампа.
– Отлично, молодец, – мистер Юнг стукнул меня по плечу и одобрительно улыбнулся. Маски на нем уже не было и он настойчиво тянул руки к моей – Давай, парень. Дай себе немного воздуха
Я остановил его прежде, чем он коснулся маски и плотнее прижал к лицу. Может, я и не умер, как Гибсон, но чувствую себя немногим лучше.
– Не хочешь, так не хочешь,– произнес он снисходительно— Сходи в душ, освежись. Мы все промокли до нитки. Нечего морозиться в сырой одежде. До конца смены еще 5 часов.
– Как скажите.
Наномашины, чтобы на первый план ни ставили, прежде всего средство подчинения, ослабления и уничтожения. Они исцеляют до тех пор, пока человеку хватает выработки. Пока он оправдывает траты государства на его оснащение. У безликих нет проблем с заменой наномашин, но всегда есть проблемы из-за их использования. Каждая процедура убивает от тридцати до сотни наномашин. Смешные цифры при единичном использовании, но не при постоянном обращении. Тело просто не успевает восстановиться. Кожа начинает шелушиться, отслаиваться, и в какой-то момент, вместо пальцев ты видишь обугленные палки с почерневшими ногтями и исходящим от них дымком. Я не знаю, ни одного безликого, которому бы посчастливилось за месяц вынести меньше 10 приговоров.
В душевой не было никого, кроме пары человек, да и те в скором времени ушли. Я повернул кран с горячей водой, в который раз надеясь, что кипяток перебьет последствия процедуры. Но озноб никуда не ушел, а голова «легче» не стала. Продолжает пульсировать, как проклятая….
– Он снова попросил тебя?– Я не слышал, как Тернер вошла и придвинулась ближе к стене, чтобы не забрызгать туфли.
– Вы в курсе, что это мужская душевая?
Она лишь усмехнулась и продолжила говорить с привычной ей враждебностью.
– Я помню тебя, когда ты еще в подгузники гадил. Так что прояви уважение к человеку, который подтирал тебе задницу.