На вопрос Никтора мастер объяснил, что погибший работал на весу. Он находился на трещине в скале, и, для большего удобства в работе отстегнул канат, который его держал.
Кусок скалы обвалился и, против ожиданий рабочего, привел к слабой устойчивости места, которое тот считал безопасным.
Никтор опустошил свой кошелек для жены и трех детей человека, зарабатывавшего три франка в день.
Тело оставалось лежать под солнцем. Рабочие отдыхали, мрачно глядя на сверкавшее море. Виднелись зеленые мысы, заливы с белыми пляжами и далекие виллы в садах.
Голландский бриг Алькмаар пришел из Явы, груженный специями и другими ценными товарами. Он сделал промежуточную остановку в Сауттамптоне, и матросам было позволено высадиться на землю.
Один из них, Генрик Верштиг, нес на правом плече обезьяну, на левом сидел попугай, а на плечевом ремне висел тюк с индийскими тканями, которые Генрик Верштиг намеревался продать в городе так же, как и этих животных.
Было начало весны, и ночь опускалась в назначенный час. Генрик Верштиг шел большими шагами по немного туманной улице из-за слабого света газовых фонарей. Матрос подумал о своем скором возвращении в Амстердам, о своей матери, которую он не видел в течение трех лет, о невесте, ждавшей его в Моникендаме. Он подсчитывал деньги, которые мог получить за животных и товары, и искал магазинчик, где он мог бы продать эти экзотические предметы.
На Бар-Стрит приличного вида мужчина остановился рядом с ним и попросил продать ему попугая.
– Эта птица, – сказал мужчина, – сослужит мне хорошую услугу. Мне необходим кто-то, кто бы мне что-то говорил, без того, чтобы я мог бы ему ответить: я живу все время один.
Как большинство голландских матросов, Генрик Верштиг говорил по-английски. Он назвал цену, которая устроила незнакомца.
– Следуйте за мной, – сказал ему последний. – Я живу достаточно далеко. Вы поместите вашего попугая в клетку, которая у меня есть. Разложите там ваши товары и, может быть, я что-нибудь выберу по своему вкусу.
Весь сияющий от находки покупателя, Генрик Верштиг пошел с джентльменом, надеясь продать ему что-то еще, хвалил свою обезьяну, которая, как он говорил, была редкой породы, из тех, что лучше приспосабливаются к климату Англии и легче общаются со своим хозяином.
Но тотчас Генрик Верштиг закончил говорить, он израсходовал все слова впустую, так как незнакомец не отвечал ему и, казалось, он не слышал Генрика.