На самом деле Мила где – то там внутри знала, что вся эта ситуация с Женей и Юрой, неправильная, дурная, треугольная, постыдная, позорная. И там же внутри, она снова знала, что, да, так бывает, что да, никто не застрахован, что да, тридцать пятый размер ноги все портит, потому ка постоянно приходится делать необходимый выбор, чтобы не упасть в лужу. Как это надоело!
– Милааа! Милка! Привет! – услышала она струящийся голос своей подруги Лизы. – Милка! Да остановись ты! – настойчиво и даже почти обижено крикнуло Лиза. И Мила остановилась.
Лиза была подругой детства, и все несовершенство вхождения в женскую систему вторичных половых признаков они познавали вместе. И любимого «Фу!» становилось меньше, так как оно уже было одно на двоих.
Лиза была низкого роста, прямо мелкой и могла себе позволить любые каблуки. И размер ступней у нее тоже был весьма пропорциональный. Но зато волосы на голове носили характер пакли. Очень сильно вились, и ни дай бог, Лизе в пасмурную дождливую погоду пройтись, все, Анжела Дэвис! Лиза страдала по – своему, каждый раз выпрямляя свои непослушные волосы всевозможными способами.
– Мил, ну что это такое? Что ты вечно, как та лошадь скачешь? Не угнаться! Куда прешь опять?! – и Лиза вытаращила на нее свои голубые глаза. Как – бы в доказательство того, что это, как минимум беспредел в их с Милой женской дружбе.
Мила, как – будто перепирая клавиши на пианино, очень медленно и неохотно на нее посмотрела, выдержав паузу, чтобы не сорваться и не понестись, еле – еле ответила: – Лиз, привет! Не до тебя!
– Ни фига себе! – парировала Лиза. – Сволочь ты порой, Мила! Как вопросы между твоими мужиками решать, так Лиза, а как рассказать своей лучшей подруге, что происходит, так не до тебя! А может, я уже и не лучшая для тебя? А? Милка? Смотри, в какую ты знатную стерву превращаешься? – и Лиза так надула свои губки, что только сам бог знает, сколько эта хрупкая женщина может воздуха в них надуть. И почти уже отвернулась, как вдруг почувствовала, что Мила очень нежно взяла ее за плечо.
– Ну, Лиз, ну опять двадцать пять? Или триста двадцать пять? Ну что ты за женщина такая? Сразу ругаешься, то сволочь, то стерва знатная? Плохо мне, не видишь?! Мороженого хочу! – выпалила на одном выдохе Мила.
И в этот момент Лиза четко знала, что трогать подругу нельзя, что надо во всем с ней соглашаться и поддерживать. А что, если сейчас в реку с моста прыгнет? Любовь же у нее на троих не разведенная, хвостик ее серенький мышиный занес. Идиотка! Мать вашу и мать нашу! Мила!! Ты мать все – таки! Взрослая женщина! Не наигралась во вторичные половые признаки еще! Фу! Теперь только мороженое жрать осталось! Фу! Грубо! Есть, конечно! Да, да, мороженое,.. – крутила в голове у себя Лизка. И тут же с присущим ей хамелеоньим потворствующим видом сказала: – Пошли.