– Понятия не имею. На вид вполне приличный, – с оценивающим безразличием рассмотрев незнакомца за окном, пожала плечами Березина.
– Так ты у сына расспроси. Может, тренера какого попутным ветром занесло? Нам бы в спортзал подошёл. Только почему ко мне не зайдёт, не представится? Нехорошо это как-то, – скривился Дятлов, превратив свои губы в подобие тромбонного раструба.
– Хорошо, поговорю, – послушно кивнула Юлия Павловна, про себя подумав, что можно было бы директору и самому выйти на площадку, поддержать ребят и поговорить с мужчиной, раз уж есть такой интерес.
Больше всего в жизни Серёжа любил футбол. Это, наверное, передалось от деда. Тот в молодые годы нападающим гонял мяч за заводскую команду, а потом, когда забарахлило сердце и обмякли сосуды, не пропускал по телевизору ни одного матча. И до самой смерти, случившейся от инсульта, рассказывал внуку о правилах игры, о тактике и стратегии, о старых советских футболистах, нагонявших страх на всю Европу, да и о своих спортивных подвигах любил немного приврать.
В комнате Серёжи на полосатых обоях висели вырезанные из спортивных журналов и газет фотографии знаменитых футболистов. Юлия Павловна не знала никого из них, но чтобы расположить сына и вызвать его на откровенный разговор, решила расспросить, что за красавцы смотрят в глубину комнаты со стен родительского дома.
– Да ты всё равно их не запомнишь, мама, – воодушевленно рассмеялся Серёжа. – Вот этот чёрный – Пеле, он бразилец, играл очень давно, наверное, тогда, когда ещё и дедушки не было на свете.
– Разве? А я помню, что дед часто произносил эту фамилию, – перебила Юлия Павловна.
– Это не фамилия, мама, это кличка, – гордо пояснил Серёжа. – У бразильцев очень длинные и сложные имена и фамилии, ещё и очень похожие друг на друга, повторяющиеся, поэтому многие футболисты играют под короткими спортивными прозвищами. Ну, представляешь, если комментаторы будут произносить Жозе Роберту Гама де Оливейра, Рикарду Изексон дус Сантус Лейти или Мануэл Франсиско дос Сантос? А так просто – Бебето, Гарринча, Кака…
– Кака? – переспросила Юлия Павловна.
– Ударение, мама, не на первый слог, а на последний, – рассмеялся Серёжа.
– И как ты только запомнил всех этих рикардов и сантосов? Правила бы так запоминал, – развела руками мама, присаживаясь рядом с сыном на диван.