Через какое-то время расцепляю руки – на каждой ладони по четыре розовых полумесяца. Кровь больше не капает. Я закрываю книгу и складываю руки на обложке.
Капеллан проверит книгу, когда я буду возвращать ее? А если он увидит эти пятна, эти кровавые разводы? Сердце сжимается при одной мысли.
Уомак уже пришел и слоняется под дверью. Он смотрит на свои карманные часы и хмурится. К нему подлетает санитарка и говорит что-то. Какая же у этой дурехи идиотская улыбка. Все санитарки обожают его, да и большинство пациенток тоже. С ума по нему сходят. Их глаза неотрывно следуют за ним, пока он вышагивает по коридору. Впрочем, мужчины здесь редкость, ничего удивительного в том, что конкурентов у него практически нет.
Наверное, его внешность может показаться красивой: безукоризненные усы, темные волосы, странно бледные глаза. Терпеть его не могу. Не прощу ему то обливание. На пятнадцать минут он запер меня в деревянной коробке, с потолка которой на меня обрушивалась ледяная вода. Пятнадцать минут показались мне пятнадцатью годами, а потом в меня влили какую-то светлую жидкость, чтобы меня вырвало. Казалось, я вот-вот умру, да я и действительно была в шаге от смерти.
Дверь распахивается.
– Доктор Диммонд! – вскрикивает Уомак, направляясь к нему и протягивая руку. – Как приятно снова увидеться с вами.
Уомак хлопает Диаманта по плечу, как старого друга, они и правда кажутся друзьями. Они обходят всю комнату, Уомак указывает на каждого пациента по очереди, и Диамант слегка наклоняется к каждому, чтобы обменяться парой слов.
Уомак потирает руки.
– Мы отлично сработаемся, старина! У меня нет никаких сомнений.
Наконец блестящие коричневые ботинки Уомака приближаются ко мне.
– А здесь одна из наших самых тяжелых пациенток.
– Мы уже встречались, – улыбается Диамант. – Как вы себя чувствуете сегодня, Мод?
– Я…
Едва я успеваю открыть рот.
– А! – Уомак подхватывает Диаманта под руку и понижает голос. – У Мэри бывают бредовые идеи. – Неужели он думает, что я их не слышу? Он ведь в шаге от меня. – У нее много имен.
Много имен? Мне в голову не приходит никаких других имен, кроме моего собственного и того, что дали мне здесь.
– Можно даже сказать, что имя ей – легион, – продолжает Уомак.
– Понятно. – Уголки рта Диаманта опускаются. Он поверил Уомаку – и правда, с какой стати ему не верить коллеге? Я и сама не знаю, говорю ли правду.