– Держись!
Станислав посмотрел на гитару в левой руке, бутыль в правой и едва успел поинтересоваться «чем», как байк, ухнув в кювет, юркнул в придорожную лесополосу. Они летели по посадке, виляя меж берёз и сосен, что мелькали в слабом свете фары, чудом расступаясь перед ними, но проблесковый маячок не отставал, ведя их по трассе. Когда до Шаламова дошло, что его выдаёт освещение, он принял в сторону, выскочил на перепаханное в зиму чёрное поле, выключил свет и растворился в окружении. Сирена умолкла, оставшись далеко позади. Байк тяжко пыхтел на нижних оборотах, преодолевая перепаханную землю, что сливалась с тёмным безлунным небом. Домой они вернулись, когда восток неохотно зацвел золотом.
– Как так-то? – вопрошал, почёсывая в затылке, Андрей.
Тимофей, заслышав знакомый звук мотора, вышел на задний двор, что бы открыть ворота, и застал такую картину. Байкеры глядели на огрызок гитары, что лежал на траве перед ними, барабан был снесён начисто, гриф кудрявился струнами.
– Вот как-то так, – пожал плечами Шевчук. – Пень затаился и нанёс удар.
– Андрей, – за их спинами появилась сонная мать, – пора.
Парни переглянулись. Действительно, было пора. Они поспешили внутрь, а Тимофей, не в силах загонять мотоцикл в гараж, закатил его во двор и поставил на «рогатку». Переднее колесо тут же отвалилось. Подросток округлил хмельные глаза, огляделся по сторонам, ища кого-то, кто найдёт, как это прокомментировать, но все уже были в доме.
Студёное утро натянулось кровавыми капиллярами глаз присутствующих. Те из гостей, что проявили бо́льшую стойкость, приняв на посошок, засобирались. Ранняя электричка привезла их на железно-дорожный вокзал города, откуда они сосновым бором двинулись к военкомату, растянувшись длинной вереницей по изъеденной корнями деревьев асфальтированной пешеходке. Бессонная ночь и алкоголь затуманили мозг, разговоры становились угловатыми, взгляды – туннельными. Поэтому воспоминания о том утре были очень похожи на статичные фотоснимки в сепии. Потерянная толпа призывников у двухэтажного здания из серого кирпича. Объятия провожающих. Комиссар. Инструктаж в классе. «Прощание славянки». Старый ПАЗик, из которого таращились молодые глаза, неумело скрывающие испуг. Объятия. Слёзы матери. Пластиковая посуда с самогоном.