– Местная?
– Местная
– Так значит, вы и по-берлински ни бельмеса, со словарем? – неожиданно продолжил Маздов и рассмеялся.
– Почему? У меня красный диплом, я свободно владею всеми диалектами немецкого, – парировала девушка.
Тут Николай Данилович, будто ошпаренный кипятком, подскочил на месте и, гипнотизируя Ксению, забегал из угла в угол.
– Не может быть!
– У меня там детство прошло в Германии, мой папа служил под Берлином, – продолжала фантазировать конкурсантка.
Маздов хлопнул в ладоши:
– Замечательно! Браво, деточка!
– Я беру вас!
Так Ксения ступила на стезю частного преподавания, попала в желанную клетку. «Да это счастливый билет, дурочка. Детский дом, общежития останутся в прошлом. Надо опутать, окончательно приворожить Маздова. Точно, рассмотреть, найти в нем что-то человеческое, хищное видно невооруженным взглядом», – размышляла девушка в гостиной.
– Тетя Ксения, можно к вам?
– Зови меня просто Ксенией. Хорошо, малыш?
Мальчик смущенно кивнул. Он держал в руках альбом для рисования, ему очень хотелось похвалиться. На первой же странице в причудливых омутах-разводах акварельных красок она узнала себя.
– Ой, миленький, да ты художник. У тебя есть дар.
– Дар? Что это?
– Ну как тебе сказать? Дается кем-то свыше. Я бы, например, при всем желании, хоть расшибись, так не смогла, а ты вот запросто.
Ксения оказалась главной героиней и остальных рисунков мальчика.
– Тетя Ксения… ой, Ксения, я вас люблю, – обдал ее детский шепот. – Вы такая красивая.
– И я тебя очень люблю, Никитушка.
Ребенок прижался к ней, обнял ручонками.
– И папа вас любит.
– Папа? С чего ты взял?
– Уж я-то знаю. Всегда про вас расспрашивает.
Раздавшиеся внезапно странные, глухие хлопки, а за ними и взрыв под окнами заставили Ксению вздрогнуть. Никита в ужасе смотрел на нее. Во дворе начался явный переполох: собаки заливались лаем, в панике метались охранники. За массивными железными воротами дома горел «Мерседес» хозяина. Черный дым стелился по земле, пронизывал все небо. Сквозь дымовую завесу Никита нес на руках Маздова. Ксения метнулась навстречу по лестнице.
– Помоги мне! – крикнул ей охранник, опуская тело своего хозяина на диван. – Найди бинты и вату! Шевелись!
Николай Данилович держался за живот, от многочисленных ран он истекал кровью. Жизнь стремительно уходила из него.