В 1961 году умер дедушка. В нашем климате труп млекопитающего или птицы сначала привлекает особый вид мух (Musca, Curtonevra); стоит телу начать разлагаться, как в игру вступают новые виды, прежде всего Calliphora и Lucilia. Труп под совместным воздействием бактерий и пищеварительных соков, выделяемых личинками, постепенно разжижается, становясь средоточием маслянокислого и аммиачного брожения. По истечении трех месяцев мухи завершают свой труд, и им на смену заступает отряд жесткокрылых жуков из рода кожеедов и чешуекрылых бабочек Aglossa pinguinalis, которые питаются в основном жирами. Забродившая белковая материя в процессе ферментации потребляется личинками Piophila petasionis и жуками рода Corynetes. Разложившийся труп, в котором еще остается немного влаги, становится вотчиной клещей, высасывающих из него остатки сукровицы. Но и высохшее, мумифицированное тело все еще служит пристанищем для разного рода добытчиков – личинок кожеедов из родов аттагенус и антренус, гусениц Aglossa cuprealis и Tineola bisellelia. Они и завершают этот цикл.
Брюно хорошо запомнил гроб красивого, насыщенного черного цвета, с серебряным крестом. Какая умиротворяющая картина, даже счастливая; деду наверняка уютно в таком великолепном гробу. Позже он узнал о существовании клещей и всех этих личинок с именами итальянских старлеток. Однако и сегодня образ деда в гробу по-прежнему казался ему счастливым видением.
Он хорошо помнил, как в тот день, когда они приехали в Марсель, бабушка сидела на ящике посреди выложенной плиткой кухни. Между плитками шныряли тараканы. Вероятно, именно в тот день она начала терять рассудок. Всего за несколько недель ей пришлось пережить агонию мужа, поспешный отъезд из Алжира, мучительные поиски квартиры в Марселе. Северо-восточные его кварталы оказались грязными до безобразия. Она никогда раньше не бывала во Франции. А дочь ее бросила, не приехала на похороны отца. Видимо, произошла какая-то ошибка. Где-то, видимо, была допущена какая-то ошибка.
Но она оклемалась и прожила еще пять лет. Купила мебель, поставила кровать Брюно в столовой, записала его в начальную школу по соседству. Каждый вечер она приходила за ним. Как же ему становилось стыдно, когда эта сухонькая надломленная старушка брала его за руку! У всех остальных имелись мамы и папы; дети разведенных родителей в те времена еще редко попадались.