Ладонью второй руки он закрыл ей рот и с силой втолкнул в одну из кабинок туалета. Ее зубы впечатались в соленую влажную кожу ладони. Вику затошнило. Она судорожно дернулась от спазма, скрутившего живот. Пульс подскочил до небес. Еще мгновение, и, казалось, сердце разорвется в клочья. Как назло, в туалете никого не оказалось. Вика не могла пошевелиться и не могла позвать на помощь. В предчувствии необратимого, ужас сковал все ее тело. Горячее дыхание напавшего мужчины обжигало шею. От него неистово разило алкоголем. И тут до нее дошло…
– Куда же ты собралась не попрощавшись? – знакомый голос из-за спины застал ее врасплох. – Так некрасиво с твоей стороны! Я очень долго ждал этой встречи! – Костик притянул голову девушки к себе еще ближе и языком скользнул в ухо.
Вика съежилась. Безмолвные слезы медленно сползли по щеке к липкой руке, зажимающей рот. Ком подкатил к горлу, и неконтролируемая паника сковала грудную клетку. Ей снова затошнило. Она попыталась вытереть его слюни со своей кожи, но он быстро убрал свою ладонь от ее рта и схватил за руку. Грубые пальцы впились в нежную кожу до багровых вмятин.
– Отпусти, тварь! – Вика крикнула, но голос сорвался.
– Дай мне десять минут, детка, и я выполню твою просьбу.
Он прижал ее лицом к стене. Щека тут же полыхнула пламенем свежих ссадин. Вика издала еще один стон и с ужасом поняла, что Костик расстегнул ширинку. Зернитская напряглась что есть силы и выдернула одну руку из его крепкой хватки. Хрустнул плечевой сустав. Плевать. Она уже не чувствовала боли. Адреналин и страх парализовали нервные окончания. Это было ей на руку. Ярая злость и бесстрашный характер сделали свое дело. Она извернулась, как змея, и вцепилась ногтями ему в пах. Вика не видела, куда именно попала ее рука. Она все еще стояла к нему спиной, зажатая между его грудью и стеной.
– Сука! – взвизгнул от боли Коняев.
Он снова резко схватил Вику за волосы и дернул назад, не обращая внимания на вырванные пряди между пальцев. Она подавилась глотком воздуха, но продолжила сопротивляться. Страх и ненависть превратили ее во взбесившегося зверя, не знающего границ своего безумия. Это было совершенно новое чувство, не ведомое ей ранее. Ей было плевать, что он может содрать кожу с ее головы. Зернитская была готова на все, лишь бы не допустить катастрофы.