Первый день подходил к концу, и мы все ждали ночных сменщиков для сдачи дежурства. Меняли по-разному. Могли сменить в восемь-тридцать, а могли и в десятом часу. Но в любом случае – все освобождались от работы и расходились по домам, или кому куда надо.
В ночную смену я сидел на коридоре с Людмилой. Она ко мне была не столь дружелюбна, как в прошлый раз. Начав стандартное бахвальство про украинскую черешню, она довольно быстро переключилась на дочу. Мне было сообщено, что меня не помнят «в упор». Всех ребят её доча помнит, а меня-нет. Андрей Уланов вызывал восторженные отзывы как крайне обаятельный парень, а я, видать, был такой таракан, что и глаза смотреть не хотели. Это мнение не особо удивило: с большей частью сверстников общение в молодёжном коллективе действительно – у меня не сложилось.
Девяностые годы поначалу казались очень обнадёживающими, но к году так 1994-му всё больше приходило уныние и разочарование. В первую очередь, мне было совершенно непонятны ценности у окружавших меня ребят. Главное, какая-то гордыня, обуявшая всех. Большинство стали разговаривать со мной «через губу», и мне стала непонятна причина такого отношения. Я был ничем не хуже остальных. Только спустя много лет я начал догадываться, что наше общество не может жить без создания для себя мнимых изгоев и перекладывание на них вину за то, что дела и жизнь идут как-то не так. Это похоже на детскую компанию, появляется вдруг нежелательный элемент и всем начинает казаться: что, избавившись от него будет сильно лучше. А когда этот элемент уходит-то лучше не становится, неосознанно ищется другой и под надуманными предлогами изгоняют и его. И так пока никого не останется. У взрослых-то же самое, только придирки находят более изящно. Кто-то другой во всём виноват, только не я, и не те, с кем я люблю проводить время.
Возвращаясь к Людмиле, мне показалось, что на неё повлияли мои сверстники, которые, возможно, наговорили каких-нибудь гадостей про меня. Святым я не был. В заключение-она объявила мне, что её доча на следующий год устроится в наше отделение, и сразу медсестрой. «Я с Настей Алексеевой «Вась-Вась». Это было очень самоуверенное заявление. Даже Уланов с Мариной Семёновой устроились пока санитарами. А Семёнова это была звезда почище многих в наше время. Она была весьма востребована мужским полом ещё со школы. И во время учёбы- вышла замуж за сына одного крупного местного чиновника, который не развлекался по курортам используя отцовские возможности, а был весьма успешным предпринимателем. В завершение – Люся стала долго и смачно описывать последние свидания своей дочки со своим возлюбленным – Ромой. Мне было довольно скучно её выслушивать. Я ещё не знал, что слушать этот трёп придётся много раз.