Мистер Лунро замолчал ненадолго, пожевал свою трубку, выпустил облачко дыма и продолжил:
– Я никому не причиняю вреда. Это как в цирке, вы должны понять. Я просто устраиваю представление: хлопаю дверями, пускаю тени по стенам. Только в цирке дети аплодируют, а на моих представлениях кричат. Некоторые прячутся под одеяло, некоторые убегают в постель к родителям или старшим братьям и сёстрам. Некоторые дети зажигают свечи, другие поют, чтобы заглушить страх, третьи бормочут: «Это всего лишь сон», «Сейчас всё пройдёт» или – моё любимое – «Чёрного Человека не существует».
Ещё одна пауза, ещё одно облачко дыма.
– Главное – они что-то да делают и сами или с небольшой помощью преодолевают страх. А тот, кто в детстве победит страх перед Чёрным Человеком, одолеет и все другие страхи, когда вырастет. Ну что, по-прежнему считаете меня монстром?
Дичембре потрясённо помотала головой. Она слышала страшилки о Чёрном Человеке, но это были… всего лишь страшилки. А теперь она не могла не верить в то, что увидела и испытала в этот день, забыть, как дыхание перехватило от золы, и то ощущение, будто она тонет в мутном озере. Она привыкла к всевозможным трюкам и фокусам, но превращение Корвина – это было совсем другое.
– Мне… мне жаль, я не должна была так реагировать.
– Не волнуйтесь! Это обычное дело, – успокоил её мистер Лунро. – Няни, которых присылает агентство, знают, куда идут, и всё равно, когда Корвин превращается, с визгом убегают без оглядки и потом даже за вещами не возвращаются.
Так вот откуда в комнате столько женской одежды, шляп и косметики. Осталась только одна загадка: почему на сундуке с печными приспособлениями было выгравировано имя Дичембре.
– А к-как моё имя оказалось на сундуке? – отважилась она.
Мистер Лунро поднял бровь.
– Ну, вы были единственной, кто откликнулся на объявление в газете. Думаю, остальные решили, что это шутка.
Ответ немного разочаровал мисс Дичембре.
– Понятно. Значит, поэтому вы меня и взяли на работу.
– Не совсем. – Мистер Лунро обхватил колено, скрестил пальцы рук, наклонил голову набок и улыбнулся. – Я взял вас, потому что вы меня удивили, – произнёс он, и его улыбка превратилась в смех, а смех – в глубокое многоголосое эхо. – Видите ли, мисс Дичембре, мой ребёнок необычный, и он нуждается в необычном уходе. Кажется, только вчера я баюкал его в чаше этой трубки…