Неужели скоро должен заявиться ее муж, и она боится, что он накажет ее за присутствие постороннего мужчины? Наверняка так и будет. По крайней мере, могло бы быть, если бы я не имел намерения сказать, кто я такой. Уж Джулиану Майклсу точно не нужно объяснять, кто такой Аарон. Этот ублюдок отлично знает, кто я и, уверен, сразу же узнает меня. В отличие от Виктории, он в последний раз видел меня лет двадцать назад. Я был подростком, а не маленьким ребенком, каким меня помнит Виктория.
– Возможно, вам стоит присесть, – произношу, понимая, что сиюминутный шок ничто по сравнению с тем, что испытает женщина, когда узнает, кто я такой.
– Возможно, вам стоит сказать, чего вы хотите, и покинуть мой дом. Скоро придет мой муж, а мне еще надо приготовить ужин к его возвращению.
– А ваша вторая дочь? Дейзи. Она все еще живет с вами?
– Ни одна из дочерей уже с родителями не живет, – опережает мать Фиона. – Я живу в Лос-Анджелесе, как и моя сестра. Она, кстати, замужем за крутым чуваком. Если ты хоть на шаг подойдешь к ней, он тебе голову в задницу засунет.
Фиона воинственно задирает подбородок, а я улыбаюсь. Бунтарка. Дерзкая, сильная девочка, хоть и выглядит хрупкой. Похоже, в этой семье дети любят идти против навязанной родителями воли.
– Фиона! – одергивает дочь Виктория, и мечет в нее грозный взгляд.
– А что? Пусть чувак знает, с кем связался. Аарон, так ты расскажешь, зачем пришел?
– Аарон? – еле слышно произносит Виктория и переводит на меня взгляд широко распахнутых глаз.
Вот теперь она меня видит. До момента, пока Фиона не произнесла мое имя, Виктория скорее скользила по мне взглядом, будто я был настолько незначимым, что и запоминать меня ни к чему. А сейчас она впивается в каждый сантиметр моего лица и наконец останавливается на глазах.
Ее собственные расширяются и наполняются блестящими слезами. Рука Виктории взлетает, и тонкая ладонь с почти прозрачной кожей и тонкими линиями синих вен накрывает шею. Она открывает и закрывает рот, будто пытается вобрать столько воздуха, сколько может. А еще выглядит так, будто внезапно потеряла голос.
Бросаю взгляд на Фиону. Хмурясь, она мечется взглядом между мной и матерью. На лице написано непонимание происходящего.
– Мам? – зовет она испуганно. – Мам, все нормально?
Виктория не отвечает, продолжая внимательно рассматривать меня. Она все еще не верит, что перед ней сижу именно я.