Служащий грубо вскрыл ножом футляр.
«Его нельзя вынимать!» – сказала она.
Он достал завернутый замок и взвесил его в руках.
«Положите обратно, – сказала она. – Сейчас же»
Она сказала это так свирепо, что служащий перестал перебрасывать замок из одной руки в другую и с натянутым видом положил обратно в коробку.
Затем другой служащий потребовал, чтобы она доказала, что является тем, за кого себя выдает.
«Как? – сказала она. – У вас же два моих паспорта. И мой телефон».
«Значит, у вас нет никакого бумажного документа об официальных полномочиях на транспортировку государственного исторического артефакта?» – сказал служащий, державший коробку.
Ее попытались провести в так называемую «допросную». Она обеими руками ухватилась сбоку за ленту сканера, стараясь напрячься всем телом, как протестующие в новостях, и отказалась идти куда-либо по доброй воле, пока ей не вернут вскрытую коробку и не позволят удостовериться, что замок Бутби и ключ к нему по-прежнему внутри.
Вместе с сумкой, где лежала коробка, ее заперли в комнатушке, где не было ничего, кроме стола и двух стульев. Стол – из серого пластика и алюминия, стулья тоже. Никакого телефона на столе. Никаких окон. Ни на одной из стен не было видно камеры, в которую можно помахать или подать сигнал, хотя там вполне могли быть камеры, которых она не заметила, «но только бог его знает где, Сэнд, ведь в наше время объектив может быть совсем малюсенький. Буквально с плодовую мушку. Впрочем, в этой комнате не было ни одного сколько-нибудь живого существа, помимо меня». На двери с внутренней стороны не было ручки, и дверь никак нельзя было открыть, если даже попытаться поддеть с боков. Понизу и у краев виднелись царапины и щербинки, видимо, оставшиеся после попыток предыдущих пленников. Не было и корзины для мусора: она обнаружила это, когда, несмотря на ее стук в дверь, никто не явился, чтобы показать, где находится туалет, или сопроводить ее туда, а в дальнейшем оказалось, что ее оставили в этой комнате очень надолго.
Потом ее выпустили безо всяких допросов или объяснений, вернули телефон, но не паспорта, которые «будут возвращены» ей, как сказала женщина за стойкой регистрации на выходе, «в должное время».
– Я до сих пор не получила ни одного паспорта, – сообщила она мне. – И я никак не могу взять в толк: меня посадили туда и честно про меня забыли или же про меня «забыли» умышленно?