Снова сказочно кружился слетающий с небес снег. Обновлял усталые от унылой серости дома и улицы. Любовно обрисовал запутанные переплетения деревьев, гостеприимно распахнувшие коричневые объятия новому времени года.
Прохладными прикосновениями ласкал порозовевшие щёки, мягко запутываясь в длинных ресницах девушки.
Она тихонько сдувала шаловливые снежинки, смахивала с выбившихся из-под шапки волос и, безудержно волнуясь, переступала с ноги на ногу.
Давид подкрался незаметно и по-мальчишечьи проказливо. Из-за спины быстро вынырнул к ахнувшей от внезапности его появления Лере.
Бережно взял слегка отпрянувшую от испуга девушку за плечи, наклонился и легонечко упёрся лбом в её лоб.
Они не произносили ни слова, смеющимися глазами вглядывались друг в друга, тёплыми дуновениями сгоняя с лица ледяные кристаллики.
– Куда тебе хочется пойти? – негромко спросил мужчина.
Лера отрешённо пожала плечами – в этот момент было действительно всё равно.
Ощущение, что уже пришла. Уже на месте. Можно никуда не ходить. Она готова стоять всё там же. Хоть вечность. Не двигаясь. Лишь бы рядом с ним.
– Хочешь, покажу Москву?
– Хочу, – обрадовалась Лера.
– Держись, – Марков выдвинул локоть, предлагая взять его под руку.
Густо покраснев, она растерянно замерла. Озадаченно хмыкнула.
Помедлив, неловко ухватилась за рукав и смущённо опустила голову.
Под руку с мужчинами Светлова ещё не ходила.
Давид растроганно посмотрел на румянец и разгадал причину, вызвавшую замешательство. Аккуратно поправил загнувшуюся ткань Леркиного пальто. Успокаивая, погладил ладошку.
Он трогал бледные пальцы, дышал на них, тепло растирал, чтобы не мёрзли.
Продрогшую ладонь отчаянно конфузящейся спутницы прятал в карман прогретой жаром его тела дублёнки и чувственно сжимал, наблюдая за реакцией.
Подбадривая, мягко обнимал за плечи, заглядывал в глаза, играл выбившимися на свободу волосами.
Она безропотно подчинялась, позволяя ласковой кисти скользить по овалу лица, задевать горящие щёки. Не вырывалась из бережных объятий, удивляясь собственной покладистости, идущей наперекор личным воинственным принципам.
Лёгкая активность Давида не возмущала и не вызывала отторжения.
Лера встречалась смятенным взглядом с кодирующими зрачками. С виноватой улыбкой отворачивалась, прислушиваясь к дрожи внутри себя, которую порождал этот загадочный мужчина.