– Нужно время, чтобы стало легче.
Я грустно улыбнулась.
– Это звучит как издевательство… Прекрасно понимаю, что никто и никогда не будет любить меня так, как любил Том. Таких, как он, больше нет. Даже родители обо мне так не заботились.
Повисла пауза. Я обратила внимание на приоткрытое окно, из которого дул прохладный свежий ветер. В небе собирались тучи, а пальмы качались. Люди, гуляющие во дворе, начинали заходить обратно в здание.
– Тебе не хватало заботы родителей? – спросила миссис Томпсон.
Я очнулась и посмотрела на нее.
– Да. Просто… Кто еще будет заботиться о тебе, если не родители? Любым другим людям это не надо, всем плевать. Но мама меня не любит, а отец любит, но… ему по большей части не до того, что со мной происходит.
– То есть Том дал тебе то, чего не давал твой отец?
Я закусила губу и уставилась на нее, покачав головой.
– Да, но… Слушайте, я знаю, как это звучит. Но это ничего не значит. Том – просто хороший человек и так проявляет любовь. То, что эти вещи совпали – случайность.
– Как думаешь, твой отец и Том похожи? – Она нахмурилась.
– Возможно, в чем-то. Они же друзья. А друзья всегда похожи, это логично.
– И как много в Томе черт твоего отца?
Тревога и тошнота сдавили грудь. Я сглотнула и сжала челюсть.
– Я понимаю, к чему вы клоните. Вы думаете, что я вижу в Томе отца.
– Я думаю, что ты переносишь роль отца на Тома, а он отчего-то с радостью ее выполняет.
– Вы ведь не должны давать оценку моим или его действиям, психологи так не делают, правильно?
Миссис Томпсон пожала плечами.
– Ты сложный пациент, и я пытаюсь говорить с тобой так, чтобы ты меня поняла.
– Меня тошнит от этой мысли, – бросила я, – давайте о другом.
Она кивнула.
– Честное слово, Белинда, у меня нет коварного плана. Мы будем говорить только о том, о чем ты сама захочешь.
– Ладно.
Я снова замолчала, а психотерапевт не торопилась прервать тишину. Спустя время она все-таки спросила:
– О чем ты хочешь поговорить?
– Не знаю. Предложите вы.
– Хорошо, – миссис Томпсон улыбнулась. – Как твои ощущения от приема лекарств?
Я задумалась. Мне прописали антидепрессанты и еще какие-то таблетки почти сразу, как приехала. Пичкали ими исправно каждый день, вот уже три недели.
– Ну, у меня больше нет тревоги, я не бьюсь в истериках и не пытаюсь себя убить. Я стала спокойнее, но… не могу сказать, что чувствую себя замечательно. Сами понимаете.