– Мы не успели.
– Чего?!
– Вывести тебя из операции. Завтра-послезавтра ты должна была вылететь с Максимом в Черногорию, но видишь, как все…
– Так, подождите. – Вероника выставила ладони перед Красильниковым. Повернулась к Максиму: – Я и отпуск, получается… Черногория… опять задание?!
Вероника Полумятова всегда считалась образцово воспитанной особой. Она, пожалуй, и сама не ожидала, что способна практически плюнуть в полицейского при исполнении обязанностей:
– Тьфу! Как вы мне все надоели!
Андрей Кириллович Красильников был опытным чекистом. Неплохо разбирался в нормальной человеческой реакции на стресс и, честно говоря, искренне сочувствовал порядочной трудолюбивой девочке, попавшей в непростую ситуацию. Будь его воля, он с самого начала убедил бы начальство, что даже ради высших интересов нельзя манипулировать такой вот милой девчонкой. Использовать ее, давить на совесть, убеждать сотрудничать. Она ж гражданский человек, в конце концов! Но кто же знал, что операция затянется? Кто мог предположить заранее, что без девчонки будет никуда? Первоначально Нику действительно решили провести по краю, не задействуя в основных мероприятиях. Но дело закрутилось так, что высший интерес возобладал и перекрыл любые доводы и правила.
Еще бы пара-тройка дней – и улетела б Вероника Полумятова в далекие края! Ищи ее свищи.
Теперь опять придется, жизнь-жестянка, запрягать.
Максим, похоже, тоже влип. Вон как скукожился, глаза не поднимает. Вероятно, реакция Вероники больше связана с личными переживаниями. Так что пускай плюется, заслужили.
Но разъяренная униженная Ника не захотела больше оставаться в одной комнате с обманщиками. Злобно фыркнув, она бросилась в прихожую. Судя по шуршанию одежды, схватила с вешалки куртку, загремела сумкой…
– Подожди!
Максим ринулся за Вероникой. Красильников прикрыл глаза, а если б смог, закрыл еще и уши. Слушать, как разбираются влюбленные, все-таки бестактно. Но чего только на службе не бывает.
Шмыгая носом, разозленная Вероника бешено упиралась в грудь бессовестного Ковалева, перекрывшего собой выход из номера.
– Уйди, уйди, – пыхтела, – ненавижу! Всех вас… на, на, на! – Тычки получались слабыми, Ковалев сумел ее схватить, прижать к себе.
Забормотал:
– Прости, прости, я так хотел с тобой уехать, правда…
– Конечно! По приказу!