Таша каждый день жадно перебирала почту, надеясь найти письмо от брата, но напрасно. Оттуда, куда увезли Дмитрия, писем не приходило. Из газет девочка узнала, что все задержанные по делу 14 декабря 1825 года содержатся в Петропавловской крепости, теперь судьба Мити стала яснее – но от этого ещё ужаснее.
В каземате день почти не отличался от ночи. В маленькой, размером с чулан, камере царил полумрак. Окно под самым потолком было замазано краской, и свет сквозь него практически не проникал. Митя лежал на узкой кровати и раз за разом прокручивал детали допроса. Надо было сказать, что он вообще ни в чём не замешан, и его бы отпустили. Хотя нет, конечно же, нет. Наверное, в этих крохотных комнатушках огромной крепости содержатся все, кто присутствовал тогда на площади. Как же невовремя он согласился исполнить просьбу Владимира! Интересно, а Володю тоже арестовали? Уж брата его Александра наверняка, не зря Одоевский за него так боялся. Знал ведь, знал! Сам не поехал! А милейший Вильгельм Карлович? Наверняка тоже тут. Митя попробовал тихонько постучать в стенку. Через несколько минут ему осторожно ответили. Но шифра он не знал, поэтому, удостоверившись, что в крепости действительно не один, Митя оставил свои попытки.
Дни Митя пробовал считать сперва по обедам – суп, хлеб, слабый чай – но скоро сбился: записывать было нечем и не на чем. Но явно прошло не меньше месяца, пока за ним не пришёл помощник коменданта. Митя как раз раздумывал о том, что пора как-то дать знать о себе родным и как бы уговорить на это солдата-надзирателя, поэтому аж подпрыгнул на кровати от скрежета железной решётки.
– Ну что же вы так нервничаете? – спокойно сказал ему толстый плац-майор, подходя поближе.
– Д-д-доброе утро, н-н-ничего, – от долгого молчания язык, казалось, задеревенел.
– Позвольте, я завяжу вам глаза, – помощник коменданта обошёл Гончарова сзади и накинул ему на лицо свёрнутый белый платок.
– Б-боже, что за нелепица, – пробормотал Митя, подчиняясь.
Майор, хмыкнув, взял его за руку и повёл куда-то по переходам и лестницам.
«Не на казнь же! – в смятении думал Митя. – Не может быть, чтоб вот так сразу казнить! За что?!» Последнюю мысль, видимо, он сказал вслух, потому что майор ответил:
– Вот сейчас мы это и выясним, – и, легонько втолкнув его в жарко натопленную комнату, снял повязку.