– А, – чуть небрежно взмахнула рукой мать, делая шаг назад, – её величество Елизавета Алексеевна скончалась, упокой Господь её душу, – она перекрестилась. – Ты не знал?
– Мы здесь не в курсе новостей, простите, – снова посмотрел на Сукина Митя и тоже осенил себя крестом. Он не вполне понимал, как себя вести. Ему хотелось снова обнять мать, подхватить на руки Ташу – как же она повзрослела и посерьёзнела! – засыпать их обеих вопросами о сёстрах и братьях, пожаловаться на жизнь в крепости наконец, но присутствие коменданта сковывало ему тело и язык.
Генерал поймал его взгляд и пришёл на помощь:
– Да вы присаживайтесь, Дмитрий. Наливайте чаю, берите печенье. У нас здесь по-простому, без прислуги. Некоторые князья теряются, но вы-то не избалованный барчук, а наследник работящего достойного рода. Как, кстати, поживает ваш уважаемый свёкр? – обратился он к Наталье Ивановне.
– Здоров, спасибо. Занят в имении, поэтому к нам приезжает нечасто, – ответила мать.
– А как ваши дети? – продолжал поддерживать светскую беседу комендант. – Одну красавицу я вижу, хотя, признаться, не ожидал, здесь редко бывают столь юные особы.
Натали зарделась. Хромой генерал был ей несимпатичен, но благодаря ему удалось увидеть Митю! Таше очень хотелось обнять брата, расспросить, отчего он так бледен, бывает ли он на воздухе, разговаривает ли с кем-нибудь, дают ли ему книги? Но вклиниваться в разговор старших было немыслимо, и девочка сидела как на иголках, вся обратившись в зрение и слух.
Мать отвечала на вопросы коменданта подробно, и Натали вдруг поняла, что вся эта светская болтовня – для Мити, ответом на его жадный тоскливый взгляд. И ещё поняла, что другого шанса поговорить им не дадут – генерал сидел за столом, откинувшись в кресле, обхватив мясистыми пальцами чашку чая, и явно не собирался никуда уходить.
– Я понимаю, ваше превосходительство, вы не можете обсуждать такие вещи, но могу ли я надеяться?.. Ведь мой сын невиновен, он всегда почитал Его Императорское Величество и ни в каких беспорядках не участвовал! – голос матери дрогнул, и она неловко, со звоном, опустила чашку на блюдце. – Правда, Дмитрий? – она умоляюще посмотрела на сына.
– Да, maman, я говорил об этом следствию.
– Дело в том, уважаемая Наталья Ивановна, что я действительно не знаю, как будет определена участь моих подопечных, – генерал улыбнулся, но улыбка вышла неприятной. – Лично мне кажется, что вы правы, и этот интеллигентный молодой человек не способен ни на какой бунт. Но всё решают другие, более компетентные лица. Подождите немного, я думаю, через неделю-две мы всё узнаем. А сейчас, боюсь, наше время вышло, пора прощаться.