Он хотел сказать что-то ещё, когда скрипнули ворота. За моей спиной раздался стук каблуков, который я ни при каких обстоятельствах не спутала бы ни с чем.
– Эмилия. Быстро в дом.
Вот же чёрт.
Жозефина была в ярости. Это всегда было заметно по малейшим изменениям в её интонации. Для всех людей вокруг Жозефина Клаусен оставалась холодной в любой ситуации. Она управляла бизнесом рядом с мужем с первого дня их брака и внешне её ничего не могло вывести из равновесия. За закрытыми дверями же это прекрасно удавалось непутёвой младшей дочери. С раннего детства я различала безразлично-холодный тон и яростно-холодный. Сейчас, определённо, был последний.
– Пока, Стивен. Ещё раз спасибо.
Он внимательно следил за выражением моего лица и медленно перевёл взгляд на маму. Светлая бровь вопросительно изогнулась, когда серые глаза вновь столкнулись с моими. Стивен прочитал ту толику страха, которая отразилась на моём лице и молча спрашивал вмешаться ли ему. Я покачала головой. Он неуверенно кивнул, но всё же развернулся и ушёл. Я же направилась ко входу в дом, стараясь выровнять дыхание.
Жозефина молчала весь путь от ворот до холла, двигаясь позади меня словно ангел смерти. Каждый удар каблуков по полу заставлял моё сердце биться быстрее. В голове перебирались одна за другой идеи того, что именно послужило причиной её злости сейчас. С учебой всё было под контролем. Я старалась быть прилежной ученицей, потому что они не позволят мне рисовать, если оценки неожиданно ухудшатся. В остальном мне было достаточно не привлекать к себе лишнее внимание, ходить с семьей на несколько мероприятий в год и всегда сохранять образ высокородной леди на публике. Со всем этим я справлялась неплохо. Но не сегодня.
– Одна из наследниц Клаусенов проводит время в дешёвом борделе Найджела, – прошипела Жозефина, подтверждая мою догадку, стоило нам оказаться в холле. Как она узнала так быстро? – Мало было этого. Ты смеешь появляться с сыном автомеханика?!
– Прости, мама, – мой шёпот донёсся до меня словно со стороны.
Не желая смотреть ей в глаза, прожигающие меня холодной яростью, я впилась взглядом в тёмный паркет на полу. Снова и снова пересчитывая количество деревянных квадратиков в одном ряду, пыталась успокоиться. Их было пятнадцать. Но около дальней стены не помещался один целый, лишь половина. Можно ли тогда сказать, что их шестнадцать? Или начать считать соседний ряд и тогда эти две половинки можно посчитать как один целый?