Раньше она не реагировала так эмоционально, тем более на пейзаж. Норов вообще думал, что она невосприимчива к природе.
–Это не горы, а холмы.
–Для меня – горы. Килиманджаро! У нас ведь там все плоское, забыл? А где у тебя розы?
–Вон там. Скоро сирень зацветет, вот тогда и начнется настоящая красота и тут, и в полях. Представь, бредешь себе поутру тропинкой, кругом зеленая сочная трава, вся в росе, белые ромашки, желтый чистотел, фиолетовые цветочки, не знаю их названия, и – маки! Алые, яркие! Как на картине Моне. Вдали – рапсовые поля. А проходишь мимо домов – их тут совсем немного, далеко друг от друга, но все же есть – они утопают в разноцветных розах. И густой, весенний запах!
Анна вздохнула:
–Жаль, что я не дождусь!
–Оставайся, буду рад.
–Ну что ты! Это невозможно. Я себе не принадлежу.
–Дом, семья?
–Лев, работа.
–Лев?
–Левушка, сын, – она улыбнулась смущенно и мягко.
–Сколько ему лет?
–Скоро десять.
–В следующий раз вместе с ним приедешь.
Анна вновь улыбнулась, на этот раз рассеянно, будто не хотела продолжать тему. Метрах в трехстах от дома, на склоне паслись три лошади: две гнедых и одна белая. Анна помахала им рукой. Лошади не обратили на нее внимания.
–Я потом покормлю их чем-нибудь, ладно?
–Конечно, но предупреждаю, что вблизи они выглядят гораздо хуже, чем издали. Они же совсем беспородные.
–Ой, какая птица серьезная! Вон парит… Это орел или ястреб?
–Наверное, беркут.
–Никогда не видела так близко орла!
–Еще насмотришься. Тут полно живности: олени, косули, выдры, белки. Иногда под колеса попадают. Особенно много раздавленных ужей и ежей.
–Жалко зверушек!
–Ква, как выражаются французы.
–Почему «ква»?
–Кваканье у французов означает философское отношение к жизни. Мол, что поделаешь. C’ est la nature, quoi? Тут и птиц много разных. Фазан ко мне повадился, прилетит и по двору гуляет, хвост распускает. И еще заяц в гости изредка забегает. Посидит-посидит, и упрыгает.
–Зайцу купим морковки.
–Хорошо. При случае спроси, как его зовут. Только он по-русски плохо понимает.
–Сколько же у тебя тут земли?
–Гектаров двенадцать или пятнадцать, не помню. Только не у меня. Моего тут ничего нет.
* * *
–У тебя тут и бассейн есть! Плаваешь?
–Ну, что ты! Тут двенадцать метров, я от борта к борту за два гребка добираюсь. Мне в нем барахтаться – голова закружится. Я же в детстве несколько лет занимался плаванием, прежде чем сообразил, что росточком не вышел.