На просторной крытой террасе сбоку располагалось спортивное снаряжение: стойки для штанги, скамья, аккуратно сложенные в углу гантели, блины и гири разных весов. В стороне висел боксерский мешок и спортивные петли.
–Ты тренируешься на улице? И зимой тоже?
–Тут зимой тепло, плюс семь, ниже не опускается.
–Каждый день мучаешься, как раньше?
–Как раньше, не мучаюсь. У меня потребность. Я ведь, как животное, живу только в движении.
–Но ты же спишь!
–Я во сне хвостом мух отгоняю.
–Много мух?
–Мало. А комаров вообще нет. На удивление.
–Может быть, потому что тут – возвышенность? Их, наверное, ветром сдувает.
–А может быть, потому что природу вокруг французы не так загадили, как мы.
–Да, тут очень красиво. А у меня вот со спортом нет взаимности. В зал, конечно, хожу, но без энтузиазма.
–Помню. Я бы удивился, если б ты вдруг в чем-то переменилась.
–А мне кажется, я очень изменилась! Ну, кроме моего отношения к спорту.
Он улыбнулся.
–Знаешь мой любимый интернет-пароль?
–Нет, конечно, откуда?
–«Снегвсегда!», латинским шрифтом в одно слово, с восклицательным знаком.
–Почему?
–Потому что одна моя знакомая меняла на своей машине зимнюю резину лишь в середине мая, когда никакого снега уже давным-давно не было; зато летнюю – на зимнюю уже в октябре, еще до первых снежинок. А когда ее спрашивали, почему она так поступает, она твердила, что в нашем климате снега нужно ожидать всегда.
–Ой, а я ведь и сейчас так поступаю!..
–Кто бы мог подумать!
Мебели в доме было много: огромные старинные резные комоды из дерева, сундуки, этажерки, неудобные деревянные стулья, маленькие столики на изогнутых ножках.
–Какое все тут антикварное!
–Французы любят старину, боятся всего нового; старое у них синоним хорошего.
–А у нас наоборот.
–Разница мировосприятия. У нас нет ни традиций, ни исторической памяти, а они гордятся своим прошлым. Французский язык – самый консервативный из европейских, не восприимчив к заимствованиям.
У стены стояло обшарпанное пианино с открытой крышкой. Анна подошла к нему и нажала несколько клавишей. Раздался хриплый, дребезжащий звук.
–Оно совсем расстроено,– сказал Норов.– Хозяева держат его для антуража.
–А что в этих комодах?
–Ничего.
–Вообще ничего?
–Совершенно.
–Для чего нужны пустые комоды?
–Реквизит, иллюзия мебели. Еще одна особенность мировосприятия. Французские дома хороши снаружи: цветы, деревья, кусты, художественные композиции на лужайках, например, какая-нибудь древняя телега, в которой стоят большие горшки с цветами. Заметила у нас перед въездом ржавую длинную стрелу, вонзенную в пень? Мило и совершенно бесполезно. Но внутри в их домах – неудобно, как на пригородной станции в какой-нибудь Обшаровке. Темно, не прибрано, вместо мебели – хлам, купленный на распродажах и барахолках.