Я, как недавно указывалось четким и разборчивым текстом на этикетке с крышкой, была выдувана такого-то числа такого-то месяца такого-то года.
Поначалу мой словарный запас был ограничен преимущественно информацией, напечатанной на красном и когда-то тесно облегавшем меня поясе, а для того чтобы в совершенстве овладеть языкознанием (до чего же слово дискриминирующее!) пришлось обратиться в слух к человеку. Немалую руку к этому приложили грузчики со склада, где я недолго коротала время, перед тем как прибыть и утвердиться на полке супермаркета (к слову, новым выражениям, что успела от них поднабраться, я не особо горжусь).
Информация, что покрывает мою органическую плоть, это и букварь, по которому я училась говорить, и священный текст, суть которого в особых маркировках, они же заповеди. У каждого разнится их количество; в моем случае таинство сих правил скрыто за тремя печатями.
Люди их видят, но по естественной для человека рассеянности не придают им значения. Не помешает, конечно, – выйдет из этого толк или нет, – перезнакомить их с ними, дабы восполнить пробел в знаниях, – но вот надолго ли их хватит?
Первая заповедь гласит: «Приимите, ядите: сие есть Тело Мое» – и обозначается минималистическим изображением бокала с вилкой. Смысл ее в том, что она указывает истинную цель, ради которой ты прибыла в этом мир, а именно: служить человеку, нашему богу и создателю, сосудом для нектара или амброзии в угоду его долгой и вкусной жизни. Ведь не кто иной, как он, создал нас для рта своего – и продолжает это делать, погоняя самого себя, будто со дня на день на мир обещает обрушиться эпидемия, – а там и до голода недалеко (ибо не насыщается он), поэтому запасов должно быть впрок.
В первый день человеки создали потолок, пол и стены и отделили свет от тьмы; на второй день создали твердь посреди склада и назвали твердь конвейером; на третий – ленту, транспортирующую товар; на четвертый – освещение; на пятый – товары без маркировки; наконец, на шестой – товары, наделенные сознанием. И совершив к седьмому дню все дела свои, боги почувствовали нужду в отдыхе и потому задумали этот день таковым, чтобы ничто не отвлекало их от служащих для утоления голода и жажды еды и напитков. Так гласит (приближенная к современным реалиям) история нашего сотворения, которую мы передаем из поколения в поколение; при этом большинство сходится на том, что в первой версии зарождения фигурировала гончарня, но не утихают и теории о верстаке, кузнице и бочарне (естественно, что за каждым из вариантов стоят те, кто в этом лично более всего заинтересован – будто от того, что их род, назовем его так, поблагороднее, нежели остальные, их сегодняшняя жизнь покроется иным смыслом).