«Слишком открыто, – первое, что он подумал. – Слишком нагло».
– Мастер Шлейгенс… – позвал Тюк, стоящий неподалёку. Бледно-зеленоватый оттенок кожи придавал ему болезненный вид. Впрочем, он действительно болел чем-то, судя по впалым щекам. Малоприятную компанию ему составлял его кузен Вьюк, заросший чёрными грязными патлами и постоянно недовольный. Дэйдэт платил им за свою безопасность и помощь в делишках разного рода, навроде этого. – Скоро темнеть начнёт.
– Так поторопитесь, – невозмутимо отозвался Дэйдэт и поманил помощников жестом. – Давайте-ка снимайте его.
Тюк неохотно повиновался и подковылял к дереву.
– Копать придётся? – необнадёженно догадался Вьюк. – Тогда схожу за лопатой. У Бернадетты точно найдётся.
– Только без выпивки, друг мой, – Дэйдэт знал, чем обычно оборачиваются заглядывания в хорошо известный ему трактир. – Даже если она сама предложит, в чём сомневаюсь. Туда и обратно.
Ворча что-то под вытянутый нос, Вьюк пошагал прочь. Дэйдэт присел на корточки у горки пепла, которая успела подостыть и погрузил руку в золу, уже терпимо горячую.
– Что у вас, мастер Дэйдэт? – поинтересовался Тюк издали. Нащупав нагретый металл, Дэйдэт вытянул на свет грубую цепочку из старого золота.
– Видимо, её присыпало, когда дом рухнул, – пробормотал он. – Она не носит такое… Больше похоже на неумелый подарок.
– Мастер Дэйдэт… – Тюк выдал волнение в голосе.
– Что ещё? – сунув цепочку в карман своего виноградного жилета, Дэйдэт поднялся и обернулся.
– Коричневые.
Из-за каменной трёхметровой изгороди, расположенной близ пепелища, вышли двое – высокий и узкомордый. Их кожа имела характерный неприятно-коричневый оттенок. Одеты были в лёгкую кожаную броню, у поясов побрякивали клинки в застарелых ножнах. В Дерваре не ковали хорошую сталь. Приходилось довольствоваться тем, что есть.
– Шляются, – фыркнул Тюк, втянул носом накопившиеся сопли и сплюнул им вслед. – Откуда они взялись, как думаете? Полгода назад их не было. А сейчас – вон сколько. На каждом шагу.
– Не так важно, откуда, – Дэйдэт с любопытством прищурился, глядя на крышу особняка торчащую над забором. – Важнее… – он не договорил, задумчиво уставившись на плиты, устилающие пустынную улочку. – Забор построил. Отгородился. Теперь и не поймёшь. Хотя и раньше.
Подоспел Вьюк с лопатой, на которой намертво засохли комья грязи.