– Почему в мире так много несправедливости?
Жаннетт еле слышно вздохнула.
– Почему нельзя жить спокойно? Зачем мы мучаем друг друга? Ради чего?
– Этот мир… он разрушается, милая.
– Но почему?
– Потому что больше нет Бога, и некому нас защитить. А мы слишком слабы, чтобы не мучить друг друга. – Помолчав немного, она добавила: – Этот юноша, Дмитрий, не принесет тебе счастья. Оставь его, пока не пожалела.
– Не хочу.
– Но ты его не любишь.
– Ну и что?
Жаннетт промолчала.
– Любовь – это большая боль, – сказала она. – Быть может, в чем-то ты и права. Любовь тоже хорошим не закончится.
И аккуратно Жаннетт разжала ее кулак и взяла у нее старый листок.
Митя долго не появлялся; позвонил лишь 24-го числа, чтобы спросить о самочувствии Кати. Лежа в постели, накрывшись двумя одеялами, она за металлическим шумом пыталась расслышать его странно неровный и обеспокоенный голос.
– Эм-м… а где ты находишься?
– В Г. Я не хотел тебя беспокоить. Я нашел, с кем мне работать. Можешь за меня не… а, черт! Можешь не волноваться!
– Ты считаешь, что я ни на что не гожусь?.. Я понимаю.
– Я думаю, что тебе с твоей теткой лучше уехать. Куда захотите. Оставаться в В. небезопасно.
– Пока ничего страшного не случилось, – ответила Катя. – Не понимаю, к чему такая спешка. Ш. сказал, что нам не о чем беспокоиться. Протесты имперцев скоро закончатся. И никто страну не оккупирует.
– Разве он это сказал?.. Я слышал, что в В. опять была демонстрация.
– И что? Они у нас постоянно.
– Ну, послушай! Они агрессивные… и невменяемые, что ли, – волнуясь, перебивая ее, заговорил он. – Полиция на их стороне. Все разумные люди… ты разумный человек, Катишь? Ш. ничего не может, понимаешь? Послушай меня! Твое счастье, ты не видела, что творилось у нас. Полиция никого не… Катишь, ты меня слушаешь?
– А что?
– Катишь, пока можно достать билеты, в любое место… как у вас с документами?
– Как вернешься, навести нас.
– Нет, послушай, это срочно…
Осознавая, что он искренне беспокоится за нее, она оттого и хотела поступить наперекор ему. Уезжать ей совсем не хотелось, пусть бы хоть все фашисты страны вышли и требовали отставки правительства. Она даже не заговорила о том с тетей и с упрямством решила, что останется уже потому, что Митя считает катастрофу неизбежной.
Недели через две, правда, она передумала.