Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности - страница 30

Шрифт
Интервал
Стул алюминиевый, что ему – наши стекла!

СТОЛИЦА

Гранитный парапет. Москва-река
С утра такси несутся от вокзалов
Мильоны пришлых, тьма провинциалов
Кипят как дрожжи в капле молока
Ночная – корпусами облаками —
Незрячий взгляд, разжатая рука —
Раскинулась и дышит словно Каин
В беспамятстве – уж очень велика
И снова «холодок бежит за ворот»
Для интуриста скучен этот город:
Ни супер-шоу ни реклам ни сект…
Но вдруг пустеет Ленинский проспект
От Внукова как будто ветер вытер —
Текут машины… где-то там – правитель

ПИТЕР

Ни лошади на Аничковом, ни да-
же Летний сад осеннею порой
Ни бывшей и стареющей обида
Ни Петр ни змей ни бог и ни герой
Ни в ЕВРОПЕЙСКОЙ лилии модерна
Ни ростры – их русалочьи хвосты
Ни то что всем хронически вам скверно —
(В муть в душу разведенные мосты) —
Другое помню. Утром у вокзала
Шла троица. Ночной триумвират:
Большой как блин дворовый опивало
Алкоголичка – косточка рабочья
И рыженький – сомлеешь встретив ночью
Им двигался навстречу Л е н и н г р а д

ЛЮБОВЬ

Надежде Януариевне Рыковой

Пообещала – значит выйдет скоро
Одну бутылку подобрал в подвале
Другие две строители мне дали
Купил треску и пачку БЕЛОМОРА
Стучал в окно – играл как на рояле
«Май дарлинг» вызывал – для разговора
Шипел мяукал… приняли за вора
Ушел в подъезд – опять меня прогнали
Что бормочу лишь ей одной понятно
Вон за стеклом – и нос ее и пятна —
И вертикальный с золотом зрачок
Отец ее и враг из дома вышел
Зачем сказал он то что я услышал? —
«Влюбленный в нашу кошку дурачок»

СПЯЩИЙ

И пил и ел – влюблялся второпях
Вдруг – шум! Побили… Убежал хромая…
Крик чаек… Сплю у моря на камнях
Булыжники как бабу обнимая
Смеюсь глазами: кто ты дорогая? —
Весь в белом летчик – может быть моряк —
И в руки нам – все мандарины рая! —
Все приобрел, все в жизни потеряв
В хоромах спал – на простынях бывало —
Противно холодно – и в душу поддувало…
Общественность? – уж как-нибудь я сам
Ни возраста ни близких ни заботы —
Лишь солнце – сквозь вино… Не знаю кто Ты —
Провеял ласково по редким волосам

БОРИС ГОДУНОВ

Явился самозванец самиздатом
«Тень Грозного меня усынови…»
Мнил – цезарем, любимцем меценатом
Отторгнут – чужеродное в крови
Развращены бездельем блудом блатом
Ворье и грязь – кого ни назови
Сопливясь от усердья и любви
Да! сильного признаем Старшим Братом
И между тем как свиньи жрут почет
Толкается! – под ребрами печет
Следующая страница