Мужчина недовольно взял в руки документ, развернул его и вчитался в написанное. Закончив с текстом, он внимательно рассмотрел росписи и печати, только после этого, сморщившись, вернул документ.
– Если так решил патриарх, то…
Цэк взглянул на Снека и кивнул в сторону выхода. Тот поднялся, но дознаватель встрепенулся.
– Постойте. Могу я задать последний вопрос?
– Допрос окончен, – отрезал глава ордена.
– Всего один вопрос, – расплылся в улыбке мужчина.
Цэк взглянул на подчиненного. Тот молча кивнул.
– Скажите, с какой целью вы постоянно пытались усилить отряд? Вы разве не справлялись? Или целью этого… было что-то другое?
– Можешь не отвечать, – произнёс глава Янтарного ордена.
– Каждый раз, когда мы попадали на задание… каждый раз вокруг нас гибли люди. Много людей, и всё дело висело на волоске. Каждый раз мы чудом справлялись, но люди гибли. Наша паства, верующая в свет и Единого, гибла, и мы ничего не могли поделать. Как бы не старались. Каждый раз казалось, что ещё немного, совсем чуть-чуть, и мы бы справились, уберегли от гибели. Если были бы чуточку сильнее, если бы прибыли чуть-чуть пораньше. Но… Каждый раз нам немного не хватало. Именно для того, чтобы в следующий раз справиться, чтобы как можно меньше людей погибло, мы и старались усилить отряд.
Снек горько вздохнул, глядя на кислую мину дознавателя, ожидавшего совершенно другой ответ. Его бы устроил и отказ отвечать, но тут ответ портил все карты.
– Спасибо за ответ, – произнёс он, сгребая бумаги со стола. – И больше вас не задерживаю.
* * *
– Может, расскажешь, что произошло? – спросил Снек, идя рядом с Цэком. – Я, конечно, рад, что за нас ходатайствовал сам патриарх, но все же. Такого просто так не делают.
– Пришлось многим поступиться, – мрачно ответил глава ордена. – очень многим. У ордена большие проблемы.
– Они всегда у нас были, – пожал плечами клирик. – Одна смертность в отрядах чего стоит.
– Есть кое-что похуже смертности, – вздохнул Цэк и сменил тему: – Решением совета ты и Гош получаете выговор.
– Просто выговор?
– Тебе – да, а Гошу еще и десяток плетей выписали.
– А ему за что?
– А ты не заметил на лице дознавателя?
– Что?
– Он ему нос сломал и правую скулу. От лица одну кашу оставил.
– Я думал, нос с горбинкой – это у него от рождения…
– Нет. Не с рождения.
– А послушники? Что с ними будет?