Лишь дома, приезжая на субботу-воскресенье, она не чувствовала той уверенности в своей исключительности, которой добилась в интернате. Дома она сверкала злющим огнем на своих младших сестер и все больше ненавидела их, используя каждый удобный момент побыть рядом с матерью и приструнить разбалованных погодок. В эти короткометражные побывки Ивка часто заболевала, то ли расслабившись, наконец, после напряженной гонки за лидерство, то ли чувствовала, что таким образом мать уделит ей побольше внимания – она тем не менее была благодарна матери за каждый нежный взгляд на лету, целовала ее руку, трогающую горячий лоб, просила посидеть и почитать хоть пять минут что-нибудь из сказок. Последнее удавалось крайне редко – мать вечно была занята стиркой, готовкой, кормлением детей и домашней скотины, которую вся семья с трудом выкармливала, чтобы на столе всегда были свежие яйца, мясо, да появлялось немного денег от продажи кроликов и живой свинины. Но когда родилась третья сестра, Ивка поняла, что теперь ей ждать больше нечего. Ей уже не получить хоть капельку от этого теплого, но уже чужого очага. Ивке было невыносимо больно смотреть теперь на мать, провожающую ее на автобус в интернат с непрестанно орущим свертком, который мать нежно прижимая к груди, махая Ивке, стоящей одиноко за закрывающимися дверями автобуса и неотрывно смотрящей вслед спешно удаляющейся матери. Она уже не плакала при матери, но только автобус отделял Ивку от материнского большого мира, как из ее выразительных карих глаз брызгали первые слезы, а за ними целый поток с тихим скулежом, но, уже при подъезде к воротам интерната, слезы высыхали, на ее лице оставались лишь решительность и готовность к трудной одинокой жизни среди постоянных соперников за место лидера.
Конечно, матери сообщали об успехах Ивки, хвалили дочь, прочили ей очень успешное будущее, но мать лишь улыбалась, кивала головой и искоса посматривая на Ивку, старалась побыстрее закончить подобные разговоры и уйти с редких вынужденных встреч с учителями. Ивка страдала от нарастающего равнодушия родителей. Отец никогда не замечал старшую дочь, лишь, когда Ивка потопчется по его спине, разминая затекшие мышцы бывалого шоферюги, он погладит Ивку по голове и улыбнется в благодарность.
Когда одна из младших сестер пошла в первый класс, мать просила Ивку приглядывать за ней, но Ивка старалась не замечать этих скорбных больших глаз, беспомощно ищущих старшую сестру. Она пряталась от сестры в столовой за головами одноклассников, старалась не попадаться на глаза на прогулке, гуляя с подругами возле аллеи с сиреневыми кустами, не соглашалась на просьбу провести в младшем классе «самушку» – самостоятельную работу с домашним заданием.