– О девичьем?
– Точно.
Мы оба не сдержали смешки.
Я подняла оставленную книгу, устроилась поудобнее на кровати и продолжила читать.
За время, проведённое в библиотеке мы очень быстро привыкли молчать вместе и потому не испытывали никакой неловкости.
Удивительно всё-таки, что он не убежал с криками, оценив обстановку, и даже сам догадался, к чему всё это.
Филипп невероятный, – улыбнулась я, бросая время от времени вороватые взгляды поверх книги. Я видела, он тоже смотрел украдкой.
Услышав причину отказа, я опешил. Поверить не мог, что столкнулся с такой самоотверженностью. Марта выглядела как угодно – сильной, странной, уверенной, чокнутой, непроницаемой, жуткой, – но не заботливой, а именно это она проявляла в моём отношении.
Но чему я удивлялся? Разве не она помогала мне все эти годы? Чего только стоили забитые окна.
Мы продолжали проводить время в библиотеке. Говорили о разном, но не значительном. С ней было хорошо и спокойно. Я мог расслабиться, раз уж не нужно было держать лицо и пытаться выглядеть лучше, чем я есть. Я понял: чтобы я ни сказал или ни сделал, я её не разочарую. В этом я убедился, когда разговор зашел о неудавшейся попытке пригласить её на бал.
– Я правда хотел пойти с тобой на бал.
– Тебе это только кажется, – спокойно произнесла она, не ища ссоры, просто делясь мыслями.
– Могу я узнать, откуда такие выводы?
– Элементарно. Мы не здороваемся в классе – раз. Ты пригласил меня в малом зале библиотеки – два. Куда ты позвал меня с помощью записки, которую передал незаметно – три.
Я скис. Со стороны я выглядел жалким трусом. На что мне было обижаться?
Скорее, я не понимал другое: как, видя всё моё ничтожество, она по-прежнему смотрела не отрываясь. Разве было во мне что-то особенное, достойное подобного внимания?
Ладно, просто не будет. Придется хорошенько постараться, если я хочу, чтобы было по моему.
Академия завывала предвкушением зимнего бала так, что в голове начинало гудеть. Я продолжал увиливать от самых настойчивых девушек, и за три дня до нового года все наконец сдались.
– Филипп, хватит играть в молчанку, рассказывай, с кем идешь? – требовал Максим за обедом, угрожая вилкой.
– Оставь его, он не расколется, – махнул рукой Кирилл. – Я пытал его не единожды, без толку. Словно воды в рот набрал.
Я улыбался и молчал.