Обычно главы семей женились повторно по смерти супруги или супруга, хотя бы для того, чтобы обзавестись большим количеством наследников. То, как поступил отец Марты говорило о крайней степени преданности покойной жене. Падчерицам почти всегда жилось худо при мачехах и, конечно, мог родиться мальчик, к тому же более сильный.
Впрочем, насчет сил Марты у меня уже имелись некоторые сомнения.
Но спросил я не об этом.
– Значит, твой отец отдаст тебя только тому, кто согласится войти в ваш род?
Марта снова кивнула.
Мужчина, как и женщина, мог перейти в другой род, но на практике такое происходило относительно редко. В таких случаях должен был быть действительный интерес к роду девушки и парень не должен был быть наследником собственного рода. К тому же существовало негласное пренебрежение к мужчине, согласившемуся на переход.
– Я могу задать более личный вопрос?
– Конечно.
– Отец тебя уже сосватал?
Вопрос был вполне законным – в благородных семьях такая практика существовала испокон веку.
– В наших краях есть два семейства, готовых с нами породниться…
– Целых два? – я искренне удивился.
Не мог припомнить подробностей о происхождении Марты. Знал только, что она, как и почти все здесь, благородная, но поскольку к ней не было должного уважения, да и никто не слышал о высоком положении её семьи, я отнёс её род к менее знаменитым и потому неважным.
Однако, тот факт, что сразу два семейства готовы были предоставить жениха несколько менял картину и заставлял более подробно разузнать об её происхождении.
Марта тем временем кивнула и продолжила:
– Когда я вернусь из академии, то смогу выбрать сама. Так решил отец и о том сообщил соседям, не желая портить ни с кем отношения, да и неволить меня навязанным выбором не стал бы. Он хоть и очень строг, даже жесток, но не самодур и любит меня.
Я задумался.
– Ты уже решила, кого выберешь? – я был рад, что свечи давали не так много света, и в медовом пламени, рассеянном вокруг, было сложнее разглядеть следы смущения на моем лице.
– Мне всё равно, кто из них, – повела плечами Марта.
Мы замолчали; продолжить разговор означало ступить на тонкий лёд. Один раз я уже всё испортил своим скорым приглашением на бал и теперь не собирался вести себя с ненужной поспешностью. Времени до окончания академии было достаточно.