Я немного помедлил, но всё же решил не создавать между нами секретов после стольких лет доверия.
– Это она, – тише произнёс я, пользуюсь тем, что поблизости никого не находилось. – Мы в одной группе.
– А почему ты шепчешь? – таким же заговорщическим тоном спросила мама.
Я посмотрел на неё долгим многозначительным взглядом и пригубил напиток.
– О-о, даже так? – она поняла всё правильно. – Дорогой, – едва заметная морщинка беспокойства обозначилась меж её бровей. – Ты же знаешь, что могут возникнуть сложности?
– Даже не сомневаюсь. Поэтому прошу не говорить отцу. Я постараюсь сам во всём разобраться.
Мама колебалась: не говорить отцу было непростым делом.
– Мама, не переживай, прошу, – я сжал её руку в ответ, глядя в глаза. – Ты всегда давала мне то единственное, в чём я нуждался – свою любовь. Только поэтому я верю, что смогу найти своё счастье, как бы ни было сложно в этой семье.
Мама пристально смотрела в мои глаза, будто стараясь разглядеть всё то, что я пока не был готов озвучить, но одно она поняла точно: я был полон решимости поступить по-своему.
– Я с тобой, сынок, – наконец сдалась она, взяв на себя обязательство молчать. – Но если тебе потребуется моя помощь или поддержка, обещай, что скажешь мне об этом.
Я кивнул, улыбнувшись.
– О чём это вы здесь шепчетесь? – подплыла моя тётка, увы, пропустив самое пикантное.
– Прошу Филиппа соблюдать равновесие между учёбой и отдыхом. Он выглядит измождённым, и цвет его лица мне не слишком нравится, – не моргнув глазом, увернулась от неудобных расспросов мама.
– Да, действительно. Бледноват.
Я успел поговорить со всеми родственниками: дядями и тётями, племянниками и племянницами, кузенами всех дальностей родства. Освежив линии чужих жизней в собственной памяти и поделившись делами об учёбе, я предпочел откланяться. Разговоры будут наполнять эти стены все дни каникул – спешить некуда.
Когда я шел по коридору к парадной лестнице, уводившей наверх, к спальням, в меня чуть не врезалась сестра.
Дверь кабинета отца распахнулась, она вылетела наружу, в слезах, злая. Локоны чуть растрепаны, кожа блестит лёгкой испариной – они, должно быть, ожесточенно спорили.
Увидев меня, Ксения кивнула, я ответил таким же коротким кивком: мы всегда прекрасно понимали друг друга без слов. Размашистой походкой, чуть приподняв подол многослойной малиновой юбки, Ксения направилась в спальни.