Я не спешил, давая ей немного свободного пространства – на дальнейшие разговоры она была явно не настроена.
Следом вышел отец, увидел меня.
– Как дела, сын?
– Всё хорошо.
– Хочешь поговорить?
– Нет. Всё как всегда.
– Тогда пожелаю тебе спокойной ночи – день был насыщенный.
И мы попрощались.
Жизнь будет насыщенной, подумал я, если принадлежишь к одной из знатных семей столицы, и не просто знатных, но тех избранных, в которых мечтают родиться все, кто к ним не принадлежит и искренне ненавидят все те, кому не повезло в них родиться.
Возможно, многим мои жалобы покажутся смехотворными, ведь я был тем, кто родился с серебряной ложкой во рту – на что мне было жаловаться? На самом деле моя жизнь больше напоминала нескончаемое следование долгу и тому пути, который соответствовал моему происхождению и статусу. И пусть я не являлся наследником, это не означало, что с меня не спрашивали.
Многое из того, что отметила Марта в своей пламенной речи, там, в беседке, было выковано моим отцом и взращено моей матерью. Они наделили меня столькими добродетелями, сколькими смогли. Но даже это не сделало из меня ни послушную марионетку, ни самолюбивого фанфарона, ни приличного сына семейства. Хотя последнее определение подходило мне наиболее точно, если не заглядывать слишком глубоко в душу.
Под кожей мне удалось остаться, отчасти, совершенно обычным человеком, не чуждым к горестям и тяготам сестры, которую я горячо любил, несмотря на нашу разность во всём. И ещё я был достаточно эгоистичен, чтобы рассчитывать на собственное счастье.
Я, как и сестра, всю жизнь смотрел за тем, как трепетно друг к другу относятся родители – редкость в договорных браках, и всё же им повезло. Как и сестра, я желал себе того же счастья, если такая возможность появится, то есть, я имел в виду, если появится такой человек. Но, в отличие от сестры, я имел преимущество: не наследовал род, как глава семьи, а значит, обладал несколько большей, пусть и условной, свободой. И если не сдавалась Ксения, то уж я точно попытаюсь.
Меня не пугал ни грозный отец, ни общественное мнение. И с тем, и с другим я собирался поспорить. Я не обладал статусом наследника, но имел достаточно достоинства, чтобы побороться за свою собственную жизнь.