На утро, когда обессиленный Михаил Николаевич Дежнев терзался непрекращающейся болью, в сарай вновь вошёл старик, на этот раз с тележкой. Он опять погрозил мужчине вилами и велел продвинуться, а сам стал набирать сено в тележку. Следователь попробовал перехватить вилы своей рукой и выдернуть их на себя, но не получилось. Раз – и ещё четыре дырочки в его теле! С собачьим визгом, он прижался к стене и загородился плечом, защищая лицо и грудь. Старик усмехнулся и укатил тележку. А через пару минут Михаил Николаевич мог наблюдать из оконца как старик переложил сено в кормушку для лосей. Утреннее солнце освещало зелень леса. Заключенному было не радостно.
Прошёл еще день, старик приходил и приносил пищу, больше старший следователь Дежнев не рыпался, он осознал своё положение и стал обдумывать другие варианты освобождения. Неизвестно сколько его будут держать взаперти и тыкать вилами, надо было что-то придумывать и перебирая в уме несколько вариантов, он останавливался то на одном, то на другом. В сгустившихся вечерних сумерках он все-таки впервые задремал, ему снилась его семья, его последняя любовница, почему-то его непосредственный начальник – пухлощекий и уже не молодой полковник Заваркин с пожарным шлангом с руках. Шеф объяснял Дежневу как тушить горящие торфяники, а Дежнев жаловался, что у него в теле около трех десятков колотых ранок и из них со свистом выходит его жизнь, а ведь у него боевые награды и благодарственные грамоты, подписанные самим шефом и даже министром внутренних дел. Было дымно, дышать было трудно, Дежнев кашлял до розовой пены из горла и не мог остановиться.
Проснулся он поздно, солнце уже давно перевалило верхушки деревьев, перед ним стоял свежий обед, параша убрана, а некоторые раны уже почти не вызывали неудобств. В-принципе, если не дергаться, то можно было жить… Интересно, его вообще ищут? Как ищут? Кто? Что думает жена? Как ведут себя дети? Сколько он тут проторчит? Неделю? Месяц? Десять лет? Что там говорил этот юный гаденыш? Что заключение продлиться несколько дней? Пошли третьи сутки… Михаил Николаевич вдруг внезапно будто проснулся и вновь стал неистово дергать цепи и кричать за что немедленно и получил дополнительную порцию уколов вилами. На этот раз старикашка был всерьёз разгневан и кричал на Михаила Николаевича, угрожая в следующий раз колоть в лицо. Следователь пообещал себе при первой же возможности убить старикашку. Хрен с ним с молодым, а вот старикана… Он придушит его собственными руками! Придушит! Но сперва насадит задом на черенок этих проклятых вил и будет вкручивать его с неторопливым неистовством.