Вокруг звучала чудесная музыка: звуки пронизывали тело, отдаваясь сладкой вибрацией в мышцах и костях. То ли перед глазами Дерела, то ли прямо в его сознании проплывали красочные видения. Тёплое лазурное море, плещущее между огромных разноцветных звёзд; ветер, сдувающий искрящуюся золотую пыль с острых вершин гор, похожих на тёмное застывшее стекло; гигантский цветок темно-алого цвета, с тысячью переливающихся лепестков и сверкающими тычинками, напоминающий живой огонь…
Пожар.
Ук-Мака словно что-то кольнуло изнутри. Сразу захотелось избавиться от этого скверного чувства. Всё плохое осталось позади, в другой жизни, принадлежавшей рыцарю-наёмнику. Боль от ран, опасности, сражения, невзгоды, беспокойство за других – это достояние Дерела-человека. А он – бог, наслаждающийся тысячелетиями изобилия и покоя.
Кочевники.
Мерзкая тревога свербела в сердце, раздражала, будила. Ук-Мак заворочался: сначала медленно, лениво, потом активнее. Открыл глаза, оглядел сверкающее великолепие своего дворца, не понимая, отчего в голове бьётся будоражащая мысль о какой-то деревне. Повернувшись, он уставился на пол, покрытый пушистым ковром, рисунок которого в точности имитировал яшму. Тупо разглядывая узор, воин пытался постичь, что же нарушает его божественный покой. Неужели, жалкие обрывки воспоминаний о людях? Смешно: какое дело богу до смертных?
Ук-Мак вновь откинулся на ложе, вслушиваясь в звуки музыки, надеясь, что она уймёт непонятную тоску. Но чистая, незамутнённая никакими эмоциями безмятежность не возвращалась.
Нападение!
Не открывая глаз, Ук-Мак медленно, очень медленно – так, что от напряжения задрожали мускулы, – уселся, а потом и встал.
– Я не могу выйти отсюда, – губы воина едва шевелились, а голос был тише шелеста упавшего на траву листочка. – Я не должен делать этого… Иначе лишусь всего…
Дерел шагнул.
Нельзя, нельзя… Нельзя!.. Зачем? Ради чего? Всё иллюзорно и бессмысленно. Даже если спасти людей сейчас, они так или иначе умрут позже. Он же – бессмертен в своём блаженстве. Но может потерять всё, покинув божественный чертог!
Ещё шаг.
– Кем я стану, оставив посвящённый мне храм? Смертным? Бедным рыцарем на королевской службе? Несчастным существом, исполненным неутолённых желаний, день за днём тонущим в море страдания?
Шаг.
Ук-Мака сотрясли рыдания, горло сжали спазмы.