Что-то произошло со мной от усталости, в голову лезет навязчивая ерунда. Нужно согреться, расслабиться, отключить на время воображение. София скоро вернется, нечего волноваться. Наверное, спустилась на пару этажей ниже, в давно заброшенную, почти пустую квартиру: там мы хранили кое-что из вещей; а еще в каком-то смысле и память о бывшем хозяине…
Щелкаю выключателем. В секундной вспышке, разделяющей смерть темноты и рождение света, мелькают два силуэта. Извивающиеся тени, едва слышные стоны. Замираю, несколько раз включаю и выключаю лампочку в ванной – конечно же, ничего. Лишь во рту легкий привкус мороза, а в зеркальных сегментах в стене мое отражение. Всклокоченный параноик.
Вхожу в комнату, закрываю дверь и кручу смеситель, жду появления горячей воды. Сегодня, кажется, повезло. Стаскиваю с себя свитер и джинсы, белье; все это летит в дальний угол. Перелезаю через край ванны, приседаю на корточках, ощущая, как вода начинает обступать щиколотки. Протягиваю руку к стене за собой. Там клавиша в нише. Из невидимых, встроенных в потолок колонок начинает литься музыка: фортепьянный этюд; сочиненный и записанный в другой, забытой жизни моей старшей сестрой; она успела оставить такое наследие; ее тихая страсть. Медленно ложусь на дно ванны, закрываю глаза, вслушиваясь, как ноты и шум от воды сплетаются в голове в четкий узор: звуки – витые линии, блестящие капли, взрываются изнутри и вновь наливаются тоскливой гармонией. Вода превращается в музыку, а музыка превращается в воду. Тело погружено в осязаемый звук; сознание отключается.
На самой границе слуха, сквозь этот тоскливый узор слышен металлический скрежет. Где-то неподалеку появляется черное пространство, и порыв холодного воздуха обжигает кожу лица. Легкое дыхание возникло неподалеку, родился мой самый любимый запах. Запах Софии.
София вернулась.
Слышу, как она раздевается. Как идет к дверям ванной комнаты. Открываю глаза. Куда-то исчез весь свет, лишь голубое свеченье из ниши.
– Наконец-то ты дома… – вижу над собой фигуру. Внезапно осознаю, что это фигура обнаженной Софии. В замешательстве протягиваю ей мокрую руку.
– Софи…
Теперь в сознании новые узоры – к музыке и шуму воды доминантой врывается запах ее тела.
Пальцы сплетаются. Она садится на край ванны, свободную руку погружает в воду, проводит по моему животу.