– Это что за Кохтур? Он почему себя не жалеет? – говорила мать, – Опять себя разукрасил – иди вон помажь нос маслом!
Много времени прошло с тех пор. В воспоминаниях остались Колыма и друзья, и матери уже нет, но у меня, когда что-то не получилось или делалось не так как хотелось – сразу на язык приходило это неизвестно откуда взявшееся слово…
6.05.2020
Много ли вещей у нас осталось с детства? У меня практически ничего. Ведь детство прошло на Колыме, где оказались родители, после окончания Читинских учебных заведений и распределения на Крайний Север. Проживание на Колыме было временным. Приехали на год-два, потом уезжали в отпуск и вновь возвращались – так в условиях временности и прошло 20 лет. Когда в посёлок приезжали новые жители – им вместе с жильем доставалась какая-то мебель, от прежних, недавно выехавших на «материк», колымчан. Материком называли всю территорию Советского Союза, Колыма же считалась отдельным архипелагом. Когда родители выезжали с Севера – взяли самое необходимое: какие-то носимые вещи, документы. Из этих вещей и остался у меня только офицерский ремень, вернее одна пряжка, которая уже несколько раз меняла своего кожаного попутчика.
У нас, детей 60—х, была какая-то тяга ко всему военному. Война закончилась не так давно. Еще молодыми были участники боевых действий, которые рассказывали о войне, о войне выходили фильмы, мы смотрели их по нескольку раз. И все наши игры были связаны с войной то «в Чапаева», то «в наших и немцев».
Детскими игрушками в детсаду у нас служили поделки заключенных – кубики и пирамидки, машинки и куклы. Лагерь заключенных располагался в соседнем посёлке. В нашем же посёлке лагерь был закрыт в 1955 году после хрущевской амнистии. Детский сад, начальная школа, магазин и столовая располагались в бывших лагерных бараках. Вокруг посёлка ещё оставались мотки колючей проволоки и лежали поваленные вышки лагерного пункта.
Для игры в войну нам нужны были пистолеты. Поэтому мы, пяти-семилетние дети выходили на нашу знаменитую Колымскую трассу, по которой возили заключённых на работу и, завидев колонну из двух-трех или четырёх машин, кричали: «Заключённые киньте пистолет!» И они бросали нам деревянные пистолетики, а иногда и автоматики, сделанные во время перекуров на стройках народного хозяйства.