– Елизавета Макаровна… – глухо ответила та.
– Что с моим отцом? – требовательно спросила девушка.
– Жить будет. Ходить – вряд ли. Если только Господь не спустится с неба и не повелит ему подняться.
– Как же так?.. – женщина горестно взмахнула руками и запричитала: – Афанасий Захарови-и-ч, кормилец ты на-а-а-ш!..
– Вы вообще слышали? – повысив голос, спросил Арцыбашев. – Я сказал, что он в порядке, но ходить больше не будет.
– Это точно? – спросила девушка.
– Абсолютно, – доктор обернулся к ней, оглядел с ног до головы. – А вас, похоже, это не сильно беспокоит.
– Я и моя мать – совершенно разные, – с дерзким вызовом ответила она.
– Я заметил. Тебе, Ира, должно быть, очень нравится городская жизнь, да еще и в столице. Студенты-романтики, прогулки по аллеям и паркам, представления в кабаре… Что ты смущаешься?
– Как вы смеете? – вспыхнула девушка. – Не понимаю, о чем вы…
– Да все ты понимаешь, Ира – по глазам и манерам вижу. И плевать тебе на отца и мать, лишь бы деньги давали. А в плане учебы у тебя как?
– Я оканчиваю второй курс, – неохотно призналась Ирина.
– Ясно. Учиться – твоя идея, да? Завтра я заеду в университет и попрошу твою учебную статистику. А потом – знаешь, что? Покажу ее твоему отцу. Он как раз отойдет от наркоза. Как думаешь, что он сделает, увидев твои «прекрасные» оценки и «хвосты»? – загадочно спросил Арцыбашев. – И как быстро после этого ты попрощаешься с Петербургом, да и с любым другим городом вообще?
– Вы не посмеете… – девушка отступила. – Вы не посмеете! Вы… Что вы придумываете! Я учусь не хуже остальных! Лучше некоторых!
– Завтра увидим, насколько лучше, Ирочка.
– А я тогда к знакомому юристу пойду, – придумала она. – Он вас засудит!
– К какому? Давай угадаю – к твоему нынешнему ухажеру, который последний курс заканчивает, да? Так он не юрист, а зеленый сопляк без диплома и опыта. Да и за что меня судить, Ирочка? – заметив, что плач Елизаветы Макаровны стихает, громко и с притворным возмущением спросил Арцыбашев.
– За то, что вы отца на ноги не поставили!
– А я обещал? Я сделал все, чтобы помочь ему. Все, что зависело от врачебного вмешательства. Разве я ему ноги ломал и позвоночник выкручивал? Третий раз, – он ткнул в лицо девушке три пальца – она даже отшатнулась. – Третий раз он попадает сюда с практически тем же диагнозом! Третий раз за полтора года я провожу твоему отцу операцию на позвоночнике – одну из самых дорогих и сложных в мире! Я предельно ясно предупреждал о последствиях; но разве он меня слушал?!