Насколько стало ясно Томасу, состоянием его остались удовлетворены. Настолько, что даже не отказали ему в просьбе пройти прогуляться.
Шагая по песчаной дорожке, Томас насвистывал незамысловатую мелодию. Хотелось отвлечься от мыслей, волнующих его, хотелось не мучиться вопросом «полечу ли?», хотелось просто отпустить все идеи, как связку воздушных шаров, туда ввысь. Зная, что они уже никогда не вернутся.
Вдруг взгляд его заметил какое-то движение на скамейке в конце дорожки. Томас ускорил шаг и вскоре распознал фигуру Бетти. Она сидела неподвижно, сложив ногу на ногу и подперев подбородок рукой. Глаза ее были неподвижны и задумчивы.
– Я подсяду?
Бетти вздрогнула и посмотрела на Томаса.
– Да, да, конечно.
– Почему грустишь? Ведь все прошло успешно! Меня теперь скорее всего отправят в космос, – при этих словах приятный холодок пробежал по его спине, – а вам наверняка дадут премию.
– Разве дело в деньгах, Томас?
– Тогда поводов для грусти не вижу.
– Томас, ты не понимаешь… Почему людей тянет туда, вверх? Они там погибают, испытывают жуткие страдания, чтобы сесть в эту проклятую ракету и улететь, но зачем?
Томас молчал, не зная что ответить.
– Вот видишь. Молчишь. А мне все и так ясно. Человек просто пытается убежать от всего: от законов, от налогов, от обязательств, от самого себя в конце концов. Но какова цена такого спокойствия?
– Но звезды… Они манят…
– А может не звезды? Может манит нечто другое, нечто нам непонятное? А может манит наше самолюбие, наше желание засунуть свой нос вовсюда? Мы толком не разобрались с земными проблемами, а уже желаем попасть в космос…
Она замолчала. Томас уже открыл рот, чтобы что-то ответить, но она перебила:
– Не надо, Томас. Давай просто помолчим. Смотри, какой красивый закат…
И они сидели молча: две темные человеческие фигуры были ясно видны на фоне гигантского заходящего солнца.
В зале совещаний было душно, хотя все три кондиционера работали на полную мощность, а окна были открыты нараспашку. За столом сидел Гросс, офицер ФБР Дуглас, и еще несколько ученых. Маккарти стоял возле открытого окна и курил. Стильбен стоял во главе стола, всем своим весом облокачиваясь на него.
Молчание прервал Дуглас:
– Так вы решили или нет?
Маккарти бросил окурок в пепельницу и, не отрывая взгляд от окна, ответил уставшим голосом: