Мама подошла к рыжеволосой женщине в синем фартушке. Что-то сказала ей на ухо и кивнула на Ирку. Женщина указала пальцем на кресло под большим и глубоким колпаком – феном: «Пусть там подождет».
Ирка послушно уселась и стала ждать, разглядывая теток, похожих на инопланетянок. Мама ушла домой, готовить ужин. Тетки сновали туда – сюда. То сушились, то мыли голову и так по кругу. Вскоре Ирку согнали с насиженного места и, она пересела на высокий крутящийся стул.
Из-за ширмы вышла молодая женщина в таком же фартушке, как рыжеволосая. В руке у нее была маленькая баночка с черной краской, которую она быстро мешала стеклянной палочкой, ни на секунду не останавливаясь. При этом женщина разговаривала по мобильному телефону, прижимая его к щеке высокоподнятым плечом.
Она подошла к Ирке и стала красить ей брови черной краской.
– Мне не… – хотела остановить ее Ирка, но женщина недовольно округлила глаза, заставив замолчать и, сказала в трубку: «Да ты что? А он? А она?».
Ирка сидела, как каменная, боясь пошевелиться и посмотреть на себя в большое овальное зеркало. Женщина на несколько минут скрылась за ширмой. Потом вынырнула оттуда, все так же прижимая телефон к уху. Протерла Иркины брови, ваткой смоченной какой-то жидкостью и сказала: «Готово».
Ирка повернулась к зеркалу и не узнала себя. На нее смотрела совершенно незнакомая армянская девочка с черными широкими бровями. Ирка в ужасе закрыла лицо ладошками и побежала домой, подсматривая сквозь узенькие щелочки между пальцев. Больше всего на свете она боялась встретить кого – нибудь из знакомых.
Дома Ирка пыталась отмыть брови хозяйственным мылом, стиральным порошком и даже «Пемолюксом». Кожа вокруг бровей покраснела и опухла. Слезились глаза, а краска не поддавалась отмыванию. Вот что значит качество.
На следующий день в школе Ирка получила новое прозвище – Ира – джан. Под каре она так и не подстриглась, но зато сделала спиральную химию, от чего еще больше стала похожа на армянку.
В кармане брюк Игоря Анатольевича неожиданно завибрировал телефон, заставив его замереть на несколько секунд. Он перестал жевать кусок жареного мяса и, прислушался. Беззвучную вибрацию сменил траурный марш Шопена. Игорь Анатольевич тяжело вздохнул и быстро пережевывая, полез в карман за телефоном.
На экране высвечивалась, без сомнения, надпись: «Анфиса». Так звали кошку, чья хозяйка не давала покоя Игорю Анатольевичу – лучшему ветеринарному врачу небольшого городка N. ни днем, ни ночью, вот уже трое суток. И что самое печальное, что он не смог поставить диагноз Анфисе. На его высокопрофессиональный взгляд кошка была абсолютно здорова. На хозяйский же взгляд, она была при смерти.