‒ Да что же это за едрёна мать такая! ‒ зарычал Игорь, воздев руки к тёмному небу. ‒ Мы, воскресшие апостолы высших сил, не можем противостоять какому-то ветерку со снежочком!
Машину покачивало от бокового ветра, и Игорь получил по лицу порцией снега. Антон приоткрыл дверь и крикнул:
‒ Хватит там причитать! Залезайте в маши…
Резкий порыв выхватил дверь из его руки и со стуком, от которого у любого автолюбителя ёкнет сердце, едва не сорвал с петель. Антон попытался её закрыть, но ветер имел на нашу дверь свои планы. Я бросился на помощь, пока её не оторвало к чёртовой бабушке. На переднем крыле осталась вмятина.
С минуту мы молча сидели в салоне и смотрели на стены снежных вихрей, окружающих нас со всех сторон. Машину качало, как колыбель, темно, видимости никакой. И надежды на скорое спасение тоже.
‒ Прежде чем меня четвертуют… разрешите написать завещание, ‒ мрачно вздохнул я, чувствуя приближение катаклизма.
Антон тоже вздохнул.
‒ Ничего. Мы поехали выполнять свою работу. Будем считать это издержками профессии.
Вздохнул и Игорь. И с тихой надеждой поинтересовался:
‒ За вредность молоко полагается? Успокоительное? Сто грамм?
‒ Сколько там время, Никита? Полина скоро освободится? ‒ глянул на меня Антон в зеркало заднего вида. Я полез по карманам и застыл с каменным лицом. ‒ Ты чего?
‒ Я… кажись, телефон потерял.
Игорь звучно шлёпнул себя по лбу.
‒ Только не говори, что выронил куда-то в снег!
‒ Не говорю. Но такая вероятность есть.
Антон молча стукнулся лбом об руль.
Искать лёгких путей на этот раз не получилось. Телефон стоял на беззвучном режиме, и просто позвонить на него, чтобы найти по рингтону, оказалось мало, а вибрации не было слышно из-за воя вьюги. Втроём мы ползали по снегу вокруг машины минут, наверное, пятнадцать, пока мне в макушку не прилетел запущенный Игорем снаряд.
В салон сели, как три снеговика, не потрудившись отряхнуться. Настолько надоело получать снегом по рожам. Я скинул с себя облепленные белыми комьями шапку и перчатки и принялся протирать несчастный телефон. Корпус оказался холодным, как кусок льда, и телефон не желал включаться.
Антон и Игорь настороженно обернулись ко мне, и я развёл руками.
‒ Замёрз!
‒ Изнеженный яблочный американец, ‒ цокнул Игорь, покачав головой. ‒ Суй в подмышку и грей, чего сидишь?