Вдвоём они чудом не свалились с лестницы, прыжками спустились на узкую площадку между пятым и четвёртым этажами, и Полина таки смогла вырваться…
Над лестничным проёмом стоял парень в худи, сложив руки на перилах, и бесстрастно наблюдал…
‒ Ты никуда не пойдёшь, поняла меня?! ‒ орала женщина, загораживая собой лестницу вниз. ‒ Долг будешь отрабатывать, за все восемнадцать лет!
‒ Я тебе ничего не должна! ‒ прорычала Полина, держась за горячую голову.
‒ А кто должен?! Хахаль, может, твой отработает?! А потом ты ему! Ну-ка скажи мне, самая умная…
Она орала благим матом, надрываясь, пунцовея всем своим пропитым лицом, выкатывая из орбит стеклянные глаза, и Полина уже начала опасаться, что сейчас выглянут все соседи или вовсе вызовут полицию…
Стильный парень замотал головой.
‒ Не-не-не! Не дай ей себя остановить! Ты знаешь, что надо сделать, Полина. Так давай, сделай уже это!
‒ …пока живёшь в моём доме, на всём готовеньком! ‒ верещала алкоголичка.
‒ Я больше не буду находиться с тобой под одной крышей! ‒ крикнула Полина и ринулась напролом к свободе.
Мать схватилась за неё обеими руками и попыталась оттащить обратно, но разгорячённая девушка продолжала брыкаться и рваться на свободу, как птица из терний.
Борьба едва ли не на смерть, крики, рычание, взмах, и вот, мать летит с лестницы.
* * *
Я не успел осознать, как Антон оказался рядом. Секунда, и он уже перепрыгнул едва ли не все ступеньки и поймал чуть-чуть не упавшую женщину. Протиснувшись мимо них, я подбежал к дрожащей в истерике Полине и крепко прижал к себе. Чтобы утешить, и чтобы она не смотрела. Но я встал лицом к злосчастной лестнице и всё видел.
Женщина с возмущённым ропотом пыталась оттолкнуть от себя Антона. Он заломил её, развернул лицом к площадке четвёртого этажа и крепко схватил за горло, и мать Полины мгновенно застыла.
Внизу, посреди площадки с четырьмя квартирами, стояла черноволосая босая женщина в длинном чёрном платье и смотрела в упор на алкоголичку. Наша владычица изволила пожаловать за своей жертвой, и ничто бы не помешало её планам.
Не моргая, не опуская пристального взгляда, она вытянула свою изящную длиннопалую руку. Мать Полины растерянно покачала головой и сдавленно прохрипела:
‒ Допилася… Зло эти мужики… Из-за них всё.
Антон отпустил её. Женщина шатнулась, прислонилась к стене, сначала плечом, потом всей спиной, и стала медленно сползать, пока не осела на ступень, взявшись рукой за грудь. Наша повелительница сложила пальцы в кулак, будто спрятав в нём что-то маленькое и ценное, опустила руку, глянула на Антона, на меня, на Игоря, притаившегося на лестнице ниже, и растворилась в воздухе.