Елена поспешила встать на ноги, выдернула стопу из ямы и бросила вороватый взгляд вокруг себя, чтобы понять, видел ли кто её позор. Правой рукой она удерживала края дыры совсем как Шурик из «Операции Ы» после схватки с собакой. К счастью, питерские прохожие как обычно торопились по своим делам и, кажется, не обратили на неё никакое внимание, тем более что падение Елены произошло очень быстро и так же стремительно завершилось возвращением её в нормальное положение.
Но теперь возникла другая проблема – как, а главное, где можно зашить порванные брюки. О том, чтобы показаться в таком виде в офисе не могло быть и речи. Телефона у Елены не было, и вызвать никого на подмогу она не могла. Ехать домой в рваных штанах – тоже не вариант, сгоришь со стыда, да и на работе придётся как-то объясняться, а это ещё больший стыд. «Что делать? Что мне делать?» – металась в голове бедной женщины зациклившаяся от безысходности глупая фраза. И Елена не нашла ничего лучшего, как вернуться в мастерскую по ремонту телефонов. В сущности, у неё просто не было иного варианта.
– Ещё нэ готово, – встретил её недовольный голос мастера, – я же говорыл, полчас надо. Только пять минут прошёл.
– Простите, – залепетала Елена, – может у вас есть иголка с ниткой? Очень надо, понимаете?
Ремонтник пару секунд задумчиво рассматривал сконфуженную фигуру Елены, одной рукой зажимающую сзади порванные брюки, потом, наконец, сказал:
– Есть. Прынесу, – и тотчас скрылся за какой-то занавеской.
Потом снова возник перед Еленой, протягивая ей катушку белых ниток с огромной иглой, торчащей из неё.
– А можно мне где-нибудь сесть, чтобы зашить брюки, – немного осмелев, попросила Елена мастера.
Тот вновь немного помолчал, затем кивнул на занавеску:
– Там.
Елена бочком протиснулась между стеной и прилавком, потом шагнула за занавеску и очутилась в тесном и душеном пространстве, где не было ничего, кроме старого топчана, кое-как застеленного грязноватым цветастым одеялом. Елена плотно задёрнула замызганную ткань, отделяющую её от «зала» мастерской и, тревожно косясь на этот ненадёжный барьер, отделяющий её от ремонтника и посетителей, с усилием стащила с себя порванные брюки, брезгливо присела на краешек топчана, принялась шить.
«Вот бы удивился мой Генек, – пронеслось у Елены в голове, – обнаружив, что его жена сейчас сидит без штанов, в одном белье, на кровати незнакомого восточного мужчины. Интересно, что бы он сказал или подумал?»