– Перешел дорогу кому-то вроде вас, только чином повыше?
Довольная собственной язвительностью, Селин промокнула слезы и приосанилась, готовая к новому парированию доводов Марсия. Но тот лишь пожал плечами.
– Это точно вас волнует больше того, что судьба дальнейшего транспортного сообщения Да-Гуа и так под вопросом, а вы можете еще и ухудшить положение дел. Не стоит обольщаться после этих всех гуляний: новой власти тут никто не рад. Все эти сухопутные распри только усилятся. Вот о чем стоит подумать в первую очередь…
Самые грязные ругательства, которые она когда-либо слышала, так и застряли невысказанными в горле. Марсий был искренен в своих заблуждениях. Неправ и прав одновременно. Его циничный прагматизм отрезвил. Повернуть время вспять она действительно не могла. А бездействовать – тем более.
Де Круа вздохнула и поднялась в покои. Предстояло привести себя в порядок перед днем, полным новых распоряжений и встреч. И первая из них будет с адмиралом Росалес. Пожилая мореходка явно знала больше, чем могла ей рассказать при первой беседе.
Хозяин таверны «Бычара навеселе», беспокойный, с бегающими глазами, и в очень недешевых украшениях, несколько раз протер столы для знатных гостей.
Де Круа же с трудом поборола желание попросить его повторить сие действо. В сомнениях она все же опустила руки в перчатках на грубую поверхность со въевшимися следами многочисленных застолий.
В это раннее время свежий воздух отчего-то не проникал в распахнутые окна, в которые то и дело доносились звуки улицы, и запах чего-то прокисшего продолжал оскорблять обоняние виконтессы.
Стены пустого, чуть неряшливого, зала таверны, украшали вышедшие из обращения доспехи. Как и полагалось в рамках привычек Лиги доблести, которой принадлежало заведение.
Невзирая на вялую брань снаружи парочки нуждающихся в опохмеле, в таверне были они одни.
На входе дежурил Брут.
По дороге сюда он высказал далеко не все претензии по поводу исчезновения Селин минувшей ночью. И потому его значительные взгляды исподлобья обещали ей новую, полную многоэтажных назиданий, тираду по окончанию переговоров.
Паулу Росалес обшарпанная обстановка ничуть не тревожила. С тем же успехом, расслабленно-непоколебимая, чуть уставшая, с насмешливыми уголками глаз, она могла находиться и в салоне при дворе. Даром что ее простоватые, но исполненные достоинства, манеры и высокий чин такое допускали.