>Обходит брата кругом и продолжает из-за спины.
Наоборот, чтобы был доходец со всех букв алфавита, нужно писать то, что от тебя хотят услышать, то, что будет нравиться, то есть несвободно, а значит, и не талантливо. Круг замкнулся. Проще ничего не писать вовсе. Об этом говорит Гёте: в сей век железный без денег и свободы нет.
БРАТ (с негодованием)
Как может поэт, служитель муз, думать, как ты, только о деньгах? Это несносно, в конце концов.
АЛЕКСАНДР(с грустью)
Вот теперь и ты понял мою мысль: поэзия и жажда выгоды несовместны. Раньше я стремился опубликовать написанное, чувствуя гордость и тщеславное удовольствие. И вот теперь, когда я отдал для печати последние мои творения и первую главу, внутри меня что-то переменилось. Я чувствую, будто продал душу дьяволу. Деньги не такие большие, но искушение велико. Написать легко и непринужденно поэму песен в двадцать пять в подражание Байрону, прослыть русским Мельмотом и брать по пяти рублей ассигнациями за страницу. Одна эта мысль внушила мне отвращение к поэзии на день или на два, или на три.*
* «Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать» – этот шаткий компромисс станет удобным жизненным кредо.
ЛЕВ
Вульф рассказал мне о своем приятеле, что пишет отменные стихи, Языкове. У него есть опус как раз на эту тему:
О деньги, деньги! Для чего
Вы не всегда в моём кармане?
Теперь Христово рождество,
И веселятся христиане;
А я один, я чужд всего,
Что мне надежды обещали:
Мои мечты – мечты печали,
Мои финансы – ничего!
>Здесь БРАТ элегантно и театрально демонстрирует пустоту своих карманов.
Туда, туда, к Петрову граду
Я полетел бы: мне мила
Страна, где первую награду
Мне муза пылкая дала;
Но что не можно, то не можно!
Без денег, радости людей,
Здесь не дадут мне подорожной,
А на дороге лошадей.
И что там далее…
По мне – отличные стихи. После них хочется выпить доброго вина. Не грусти, брат. Поедем веселиться.
>Александр снова у соседей, они гуляют вместе по парку, сверяют время по солнечным часам, прячутся под кроной огромной ели и приносят поэтические жертвоприношения дубу.
>После его отъезда Прасковья Александровна заходит в комнату сына Алексея и закрывает за собой дверь.
ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА
Алексей, нам нужно поговорить серьезно. О чем вы там шушукались с Александром? Смотреть мне в глаза!