Бухта провода, «полевки», на которую указал мне сотрудник Московского телефонного узла, оказалась неподъемной. Злой, я позвонил Линду:
– Евгений Алексеевич, извините, но я вам не Жаботинский!
– Ты откуда звонишь? Из чьего кабинета? Имя-отчество хозяина кабинета – быстренько! У меня совершенно нет времени.
(У него никогда не было времени!)
Я тут же узнал «имя-отчество» хозяина кабинета и сообщил Линду.
– Передай ему трубочку.
У меня до сих пор большие сомнения, слышал ли сотрудник (может, начальник или его заместитель?) Московского районного телефонного узла, которому я передал «трубочку», прежде не только фамилию Линд, но и о музее «А музы не молчали…», но буквально через минуту он заявил:
– Евгений Алексеевич, не волнуйтесь, все сделаем!
И в считанные минуты появились грузчики и автомобиль-пикап.
Для меня так и останется загадкой, как документально оформлялась передача имущества, того же телефонного провода или тапочек, которые мы (я и двое учащихся) доставили из Эрмитажа Линду домой, а оттуда они уже были увезены в Слободку-Шелеховскую.
Линд обладал необыкновенным умением (даром?) «поднять народ» и договориться с кем бы то ни было о чем бы то ни было.
При всем его эгоцентризме, Евгений Алексеевич постоянно просил в публикациях отметить, что в музейных делах один ничего бы не добился – далее всегда шло перечисление имен сподвижников: учащихся и педагогов школы № 235, ветеранов, многочисленных добровольных помощников.
– Я понимаю, что газета не «телефонная книга», и все же…
Я не собирался переквалифицироваться из дипломированных историков в профессиональные журналисты. Журналистом стал благодаря Владимиру Высоцкому и Евгению Линду. Собирая материал для монографии «Москвич Высоцкий в Ленинграде» и публикуя в прессе самодостаточные ее главки, я, как теперь говорят, «задружился» с артистом Театра комедии имени Н.П. Акимова Геннадием Воропаевым. Однажды Геннадий Иванович возмутился:
– Что ты все о Высоцком да о Высоцком! Написал бы о Сережке – какой был замечательный артист, а о нем и не вспоминают!
Я написал о «Сережке» – Сергее Филиппове. В редакции молодежной газеты «Сорока» спросили: кто следующий?
Я назвал фамилию: Линд. Объяснять кто это, не потребовалось.
Одна из первых моих публикаций о музее «А музы не молчали…» и его создателе была мной названа – «Узелки блокадной памяти».