– Угощение, преподнесенное с добром, способно предотвратить многие неприятности, не только с людьми, но и с животными. Потому как сладкая булочка и бычку приятна!
Сегодня в деревню должен был приехать Иринкин отец, чтобы передать продукты и помочь по хозяйству бабушке. Сестры стояли возле Ганечкинова дома, двухэтажного особняка, затейливо украшенного деревянной резьбой, и ждали автолавку. В деревню изредка привозили небольшой ассортимент продовольствия: крупы, чай, сахар, мятные пряники, да еще черный и белый хлеб. Девочки, заняв очередь, стали рассматривать необыкновенное кружево наличников и ставней. Здание было старинным, со своей историей. Его построил Петр Секов для своей невесты Ганечки, польской пани, прибывшей с ним из чужих краев, где он находился по долгу службы. Старожилы помнили, что красавица каждое летнее утро в праздничном платье под кружевным зонтом выходила на реку, располагалась на берегу и задумчиво глядела в даль. А местные мальчишки, очарованные ее красотой, приносили с реки прелестнице лилии и кувшинки. Очень она их любила, обязательно украшала каким-нибудь изысканным цветком свои вьющиеся соломенные волосы. Не прижилась Ганечка на чужбине, затосковала по родине. Уехала хмурым осенним утром с одним саквояжем в руках. Петр потосковал, погоревал, да и женился в скором времени на Евлампии Градиной, зажил степенно и размеренно семейной жизнью с почти ежегодно прибавляющимся потомством. Но дом с тех пор прозвали Ганечкин. Эту историю рассказала девочкам Прасковья Александровна. А Танюше она так понравилась, что юная художница взяла, да нарисовала человечка в шляпке, из-под которой выбивалась челка, а у виска, между завитушками волос раскрывал свои лепестки цветок водяной лилии. Человечек, то есть красавица-полячка, держала в руках зонт с пышной оборкой. Танюша повесила рисунок над кроватью, и Ирка сказала, что он замечательный. Девочки, в ожидании автолавки, успели несколько раз пробежаться по прогону, пощипать нежной травы «мокрицы» для соседских куриц, поохотиться с сачком на бабочек, которых тут же отпускали на волю, заглянуть в таинственные недра всех деревенских колодцев. Наконец, автолавка приехала, очередь оказалась огромной, местные жители и дачники выстроились в ожидании привоза. Ирка купила два батона белого хлеба, и они с Танюшей неторопливо пошли в сторону дома. Во дворе у крыльца царила необычайная сумятица. Бабушка в отчаянии то заламывала руки, то с громкими криками бегала по улице, пытаясь огреть прихватом Иркиного отца: