– За что мне такое наказание?
– Что же ты учудил, непутевый?
Степан сбежал от экзекуции в сторону реки и издалека помахал Иринке, чтобы та потом пришла к нему. Девочки, испуганные непонятным происшествием, попросили Прасковью Александровну объяснить. Но женщина села на пороге, уронила голову на колени и тихо всхлипывала с ахами и вздохами, перемежающимися отборными ругательствами, направленными в сторону городских кретинов:
– Вот опиюга! Вот разбойник! Вот охломон! Вот супостат!
Наконец, она немного успокоилась и рассказала внучкам об ужасном событии… После того, как сестры ушли за хлебом к автолавке, приехал на побывку зять, Иркин отец. Она пожарила ему яичницу, налила по настоятельной просьбе пару стопок самогонки и отправила в огород, чтобы тот вырубил сухие ветки у кустов малины и смородины. Степан с удовольствием согласился помочь, правда до малины не дошел, зато ликвидировал под корень кусты смородины. То ли под действием спиртного у него снизился слух, и он не расслышал задания, то ли отсутствие опыта в таком важном вопросе сказалось на процессе. Но когда Прасковья Александровна увидела плоды его трудов, она побежала за вилами, забыв, что одолжила их соседке. Слава богу, не нашла, схватила ухват и огрела горожанина по спине. Тот стал спасаться бегством— эту картину застали удивленные сестры. Девочки кое-как успокоили бабушку и пошли искать на реку Иркиного отца. Тот сидел на берегу и нервно курил одну за другой папиросу «Прима». Ирка сообщила, что раньше обеда не стоит возвращаться, а то и того лучше отцу дождаться ужина, пока бабушкин гнев не утихнет, и сердечные раны от вырубленной под корень смородины не затянутся. Степан немного повеселел и сообщил, что развлечет их на реке. Незадачливый огородник усадил девчонок в лодку, и они поплыли к тихой заводи, где цвели белоснежные водяные лилии. Таня смотрела на воду, она была чистой и прозрачной. В глубине плавали небольшие рыбешки. По поверхности, словно фигуристы по льду, скользили жуки-водомерки. Вокруг летали блестящие стрекозы, и солнце наполняло золотистым свечением тихий летний день. А Ирка рассказала Танюше, что белые лилии, это вовсе не лилии, а кувшинки. А желтые цветы, которые все зовут кувшинками, правильно называть кубышками. Об этом она узнала на уроке ботаники. А Танюша, разом вспомнившая все Иркины проказы и розыгрыши, никак не могла в это поверить. Они сидели на деревянных перекладинах лодки и громко спорили между собой. Степан, решив остановить ненужные распри, сказал девчонкам, что сейчас он достанет для них и для бабушки самые прекрасные цветы, которые растут в реке, и вовсе неважно, кто и как будет их называть. Они подплыли к одному из них, виновник незаконной вырубки садовых насаждений наклонился, чтобы сорвать бутон, но потерял равновесие, видимо, выпитый самогон нарушил координацию движений. Иркин отец взмахнул руками, точно крыльями, и выпал с лодки, полностью скрывшись под водой. Таня с Иришкой не успели испугаться, голова Степана тут же показалась над поверхностью, а из-за его уха торчал белоснежный, изумительный по красоте лилейный венчик. Ирка внимательно посмотрела на отца и неожиданно спросила: