К моей радости, о бабушке Джозеф говорил куда охотнее. Со следующих фотографий мне улыбалась женщина с темными короткими кудрями, в клетчатом платье, поверх которого был повязан белый мужской галстук. Меня позабавила её привычка тех лет надевать длинные носки из шерсти в мелкий горох под черные дамские лакированные туфельки на небольшом каблуке. На других снимках бабушка, стоя на пирсе, в матросской фуражке, юбке в пол и коротком пиджаке поверх рубашки с тем же пресловутым мужским галстуком, вальяжно подкуривала сигарету.
–Скажи, что «это» прировняет женщину к мужчине и «это» тут же станет популярным- подумалось мне, – даже если это рак легких или порезы от бритвы.
Днями я просиживала в саду с очередной книгой, любезно подаренной Джозефом- некоторые были подписаны бабушкой, некоторые нет. Несколько недель я наблюдала за любовной драмой между Диком, Розмари и Николь, поднималась с самых низов жизни с Керри и ужасалась, к какому несчастному существованию может привести брак двух несостоявшихся людей, подобных Френку и Эйприл. В один из таких солнечных дней я привычно разместилась на траве между разросшимся кустом лобелии и цветущим дельфиниумом, прикрыла голову шляпой, распахнула переплет книги и вдруг не смогла прочитать не единой строки. Я потупила взгляд, попыталась всмотреться в слова, но они лениво плавали по потертым страницам, буквы рассыпались в медленном танце. Сегодня не хотелось читать, нужно было вернуться в дом.
Моя комната встретила меня отчаянной тишиной, даже скрип открывшейся двери, будто побоявшись нарушить покой, стих так же резко, как и возник. Что-то в интерьере смущало сознание. Заправленная кровать, большое эркерное окно с множеством подушек, деревянный стеллаж, уставленный книгами, массивный письменный стол, за который я никогда не садилась, отдавая предпочтение кухонному, напольное зеркало в старой резной раме- все было на своих местах, но что-то явно изменилось. Я приблизилась к мутному стеклу винтажного зеркала, оттуда на меня смотрело незнакомое лицо. Оно, уподобляясь моим движениям, растягивало тонкую кожу худых впалых щек, водило пальцами по бледным губам, забиралось руками в длинные каштановые волосы: я посмотрела вниз- к мокрым ладоням прилипли скатавшиеся тонкие волосинки. Отражение безразлично уставилось на меня тусклыми просветами голубых глаз. Я отпрянула- этот взгляд утягивал в бездну, пугал, будто нечто по ту сторону вот-вот вылезет, схватит за воротник платья и потащит в глубину- туда, где нет солнца и вечная мерзлота.