«Этот камень защитит твоё сердце на воде и на суше».
Бист дёрнул головой, изгоняя слова Отца прочь. Золото пустыни развеялось, всё вокруг заполнил сизый дым, пронизанный тонкими струнами восходящего Орта. Жар пепелища через подошвы. Привкус гари и скрежет песка на зубах.
Так вот какое на вкус горе.
В прошлый раз смерть пришла с солью и ветром. Он до сих пор чувствовал её дыхание, оказываясь на Лантру. А сейчас… Сейчас и Мэй предала его.
«Ни на воде, ни на суше».
Он ненавидел весь мир. Ненавидел себя. Дым становился гуще, укрывая прошлое и будущее вязкой пеленой. Оставляя лишь этот жалкий, утекающий сквозь пальцы момент в настоящем.
Нет больше времени. Есть лишь сейчас.
Шёлковый шнурок прорезает кожу. Лёгкий запах металла. Стук крови в висках.
Кто-то по ту сторону решётки. Слова перетекают, как песок в часах – бесшумно, соразмерно, неотвратимо. Скрип железа. Шаги. Шарканье ног по грязному камню.
И вновь время сжалась до обычного тока. Другие исчезли, даже тот с руками-крыльями. Остался лишь Гость, чья речь как песок.
– Ты нарушил приказ Орму. – Первые песчинки голоса незнакомца. – Вышел на улицы Аббарра в запретное время. Напал на стражу Цветка. Лишил жизни одного и покалечил троих.
Бист не ответил. Ветер и волны не тревожат утёс. Жизнь лишь шум. Он ждал тишины, жаждал покоя. Пустые слова осыпались, как угасшая орхмантиру. Чужие речи проносились мимо его ушей, как крики чаек и стон прибоя.
– Ты искал смерти. Своим безрассудством просил о ней. Но тебе было отказано.
Раздался щелчок. Это лопнуло в кулаке сердце омэйру. Бист разжал руку, отпуская алые искрящиеся крупинки, и слушал, как падает каждая из них. Потом всё стихло. Осталась лишь обжигающая холодом и гневом пустота. Тогда бист поднял жёлтые, как пламя, глаза и посмотрел на Гостя.
У незнакомца было два лица, и бист видел лишь маску, которая, подобно камню омэйро, защищала истинное. Он знал, кто перед ним и от чьего имени он говорит. Тот, кому служил Отец, пришёл к сыну.
– Ты тарука, – песок слов переплавился и застыл острым стеклом. – Тарука Дхару Карш.
– Дхару мёртв, – ответил хриплый голос лишённого сердца.
– Лишь тело, не дух. Твой Отец верил в тебя. Он верил, что дартау лишь предвестник рассвета.
Верил… какое далёкое слово. Из другой жизни, в которой оно имело смысл.
– Я приду позже, когда дым развеется. Когда ты будешь готов.