– Ну да! Ох… Выходит, Вишенка виновата в смерти того человека? О боже… Он – хозяин этого банка, да?
– Директор, – уточнила я.
От нее не стоило ожидать многого, но я все же попыталась:
– А где вы лежали? Вы видели Шмидта?
– Это его фамилия? – почему-то удивилась она. И сокрушенно покачала головой. – Никого я не видела. Боялась посмотреть…
– Понимаю. Я тоже не решилась бы их ослушаться. Себе дороже, – согласилась я, про себя подумав: «Черта с два! Я точно подсматривала бы за происходящим».
Татьяна Андреевна благодарно улыбнулась, а я, осмелев, погладила ее полную незагорелую руку. Не самое приятное ощущение… Кожа оказалась холодной и липкой. Но я проворковала, натянув на лицо выражение, которое Артур называл «девочка-ромашка»:
– Надо бы помочь следователю. Вон тот красивый мужчина, видите?
– Он – следователь? – вытянув шею, она выцепила Логова взглядом. – Вы уверены? Не похож…
Это меня озадачило:
– Почему?
– Ну… Он не в костюме. Без галстука. Черная майка и джинсы – разве следователи так одеваются?
– Жара ведь, – попыталась я оправдать Артура. – А он точно следователь, мы живем в одном подъезде, я его с детства знаю.
Она взглянула на меня с любопытством:
– А он… женат?
«О господи, – я едва удержала вздох. – Только не это… Она же старше его лет на двадцать! Ну, может, на пятнадцать, один черт».
Чтобы вернуть ее на землю, я наивно улыбнулась:
– Конечно, женат. У них трое детей.
Ее лицо будто медленно стекло вниз, подбородок обвис… Но в этом я не собиралась идти на уступки и щадить ее. Может, я максималистка, но уверена, что хвост лучше рубить разом, а не частями. Ей же легче будет, если никаких иллюзий даже не возникнет.
Артур Логов любил мою маму… У этой несчастной женщины с ней ничего общего.
* * *
Сашкин голос вопросительно прозвучал у него за спиной:
– Артур Александрович, вы позволите Татьяне Андреевне показать, где она находилась во время ограбления?
«Не теряет времени даром!» – Он спрятал улыбку, прежде чем обернулся. И проговорил деловым тоном:
– Разумеется. Как ваша фамилия, Татьяна Андреевна?
В лице женщины, которую привела Саша, все было очень мягким – округлый нос, чуть выпуклые голубые глаза, крупные губы, очертания которых уже не были четкими, слегка оплывший от времени подбородок. Когда-то ее черты наверняка были очаровательными, да и сейчас казались приятными, хотя пережитое потрясение грубо стерло косметику, которую Татьяна Андреевна, конечно же, старательно нанесла перед визитом в банк. В морщинках под глазами еще темнели тоненькие штрихи туши, частично смывшейся слезами. Помада тоже стерлась, и губы выглядели слишком бледными, и только крашеные волосы рыжели все так же задорно.